Седьмая вода - Галина Чередий, Алена Нефедова

Дергающая за обнаженные нервы пульсация в руке стала затихать, сменяясь еще более неприятным онемением. Температура медленно, но неуклонно ползла вверх, и к концу пути мне стало казаться, что еще немного, и я начну выдыхать огонь, и при этом по покрытому липкой испариной телу то и дело пробегали волны дрожи, которые я старался скрывать от Васьки. Я и так все время перехватывал ее обеспокоенные взгляды. С одной стороны, хотелось заурчать довольным зверюгой из-за того, что, несмотря на собственную крайнюю измотанность, она так сконцентрирована на моем самочувствии. А с другой, считал нужным себе хорошенько врезать за то, что по моей вине она через это проходит. Вот хоть и зарекался использовать это дурацкое слово на букву «с», но видать, судьба, сука, у меня такая — вечно корректировать список косяков, за которые придется извиняться. Ой, да ладно, чем длиннее этот список, тем больше времени уйдет на выпрашивание прощения, а это можно делать столь разными классными способами…

Когда, наконец, наш экстремальный переход был окончен, я испытал две одинаково сильных эмоции. Облегчение и разочарование. Мы прояснили некоторые болезненные моменты нашего прошлого, но у меня еще подвисла куча вопросов. Остались ли еще у Василисы чувства к Марку? Что на самом деле за отношения сейчас или были раньше между ней и Кириллом? Есть ли у меня надежда на то, что она добровольно примет эту нашу близость как окончательную границу между прошлым, где каждый сам по себе, и будущим, где мы вместе, или мне придется с боем захватывать каждый крошечный клочок этой территории? И понимает ли она, что в этот раз я не сдамся? Да, я в курсе, что мы живем в 21-м веке, и признаю такую чудовую фигню как права человека и свобода выбора, но только не в нашей ситуации. Могу дать ей свободу принимать любые решения: где мы будем жить, куда будем ездить отдыхать, что будем есть каждый день, сколько раз за сутки сексом заниматься, какие мне выбрать чертовы рубашки, и соглашусь их носить, даже если они будут самого похабного розового цвета. Но вот в том, быть со мной или нет, нет никаких вариантов. Поэтому так царапнуло, что стоило нам выбраться из леса, как Василиса моментально отстранилась от меня, как будто мгновенно установила дистанцию. Даже в машине села подальше и предпочла устроить голову на жестком стекле, а не на моем плече или коленях. Возможно, это природная скромность, и она сейчас просто смущена, потому как все мужики из опергруппы реально пялились на нее, да так, что мне остро захотелось оскалиться и зарычать, как зверю, не желающему делиться даже крохами. Конечно, это было больше сочувствие с их стороны, но уже пробудившегося внутреннего собственника с синдромом маниакального ревнивца это ни разу не колыхало. Ему требовалось, чтобы Василиса по-прежнему прижималась и цеплялась за меня, как будто я единственный мужчина во Вселенной. И пусть все видят, и никакой, мать вашу, неоднозначности или сомнений, кому эта женщина принадлежит. Да, Сеня, приехали. Это уже прямо диагноз, если тебя так бесит наличие 30 см пространства между нами в машине. Хотя оно-то, в принципе, все к тому и шло. Так что моему здравомыслию стоит запастись попкорном и посидеть спокойно в сторонке, наблюдая, как я все больше погружаюсь в это помешательство по имени Василиса Орлова.

— Шеф? — Лешка Молотов махнул у меня перед лицом рукой. — Какой план? Куда мы первым делом?

Я оторвался от созерцания побледневшего усталого лица Василисы, которая упрямо смотрела в затылок сидевшему за рулем Лешке, то ли намеренно игнорируя меня, то ли просто пребывая в ступоре после чрезмерной нагрузки и догнавших, наконец, переживаний. Да, эта ее отстраненность независимо от причины невероятно остро задевала меня, но ничего, я переживу.

— Поедем сразу в травматологию, а потом домой. Надо отдохнуть и решить, что делать дальше. Возможно, собрать вещи кое-какие, — негромко ответил я.