Если о нас узнают - Кейл Дитрих, Софи Гонзалес

Я так переполнен довольством и триумфом, что только через секунду понимаю, что у интервьюеров странное выражение лица. Они улыбаются, конечно же, но это совсем другая улыбка. Голодная.

Я прокручиваю в голове свои слова и замечаю, что в моем голосе появилась резкость. Пассивно-агрессивная злоба.

Я говорю, как моя мама.

Повисает ужасающая тишина, и Энджел начинает громко смеяться.

– Коллеги, – говорит он, – видите, наш Рубен лучше всех, он всегда так спокоен. И когда узнаешь его ближе, то понимаешь, что под словом «коллеги» он подразумевает своих самых лучших друзей. Серьезно! Например, однажды он собрался на свидание, о котором я был не в курсе, потому что он сообщил нам, что идет на важную встречу!

Эта история – чистейшая ложь. Но я безмерно благодарен способности Энджела придумывать всякую чушь на ходу.

– О! – Одна из девушек цепляется за эту информацию, ее глаза сверкают. – У тебя есть девушка, Рубен?

Я чувствую, как Эрин сверлит меня взглядом: «Не смей».

Конечно, я не посмею. Как и всегда, я играю в их игру, несмотря на то, какую боль это мне причиняет.

– Сейчас нет. Все еще в поисках той самой.

Интервью продолжается, но я знаю, что все испортил. Напряжение тяжелее, чем когда-либо, и оно пробралось прямо в желудок, где засело, как камень.

До конца интервью я почти не разговариваю. Все, что я могу делать, – это воспроизводить свои собственные слова. Знаю, какой будет реакция на этот поступок. И самое страшное, что это будет правдой. Я сорвался, облажался, и теперь люди узнают об этом. И я даже не могу винить никого другого.

Пятьдесят на пятьдесят, как сказал Джон.

Он оказался прав? Неужели все это время я был в ярости? Ранил всех вокруг, даже не замечая этого?

После окончания интервью я не могу взглянуть кому-либо в лицо. И я ничуть не удивлен, когда Эрин отводит меня в сторону, пока мы садимся в автобус, чтобы отправиться на следующую встречу.

– Сегодня днем, когда мы вернемся в отель, Джефф хочет поговорить с тобой и Заком, – говорит она.

Ее голос осторожный и извиняющийся. Это предупреждение.

Настоящее дерьмо вот-вот начнется.

Глава 10

Зак

У меня еще никогда не было такого количества проблем с Chorus.

Да и вообще с кем-либо.

Я могу сказать, что это серьезно, по тому, как холодно и отстраненно все относятся к нам с Рубеном. Будто даже нахождение рядом может повлечь за собой неприятности. Это началось, как только мы сели в автобус, чтобы вернуться в отель, и гнетущим облаком висело над нами всю дорогу. Эрин очень осторожна в выражениях, а Джон и Энджел вообще не разговаривают. Но хуже всего дела обстоят с Рубеном, который снова игнорирует меня. Я даже не знаю, что ненавижу больше: то, как он разговаривал со мной в автобусе сегодня утром (его злобный тон, замаскированный дружелюбием), или это. Бесконечное, ледяное молчание. В прошлом, возможно, совместные неприятности сблизили бы нас, но он снова стал вести себя так, будто я невидимка.

Сейчас я стою в ванной и умываюсь. Встреча начнется через минуту.

Он назвал меня ребенком. И он практически подтвердил интервьюерам, что между нами действительно есть напряжение. В том, что у меня сейчас неприятности, виноват только он.

Я брызгаю водой на лицо. Грустью делу не поможешь. Я не могу все испортить.

Рубен ждет меня в конце коридора, когда я выхожу из своего номера. Заранее, конечно же. Сейчас я чувствую не злость, а тянущую тупую боль. Как будто чего-то не хватает. Как будто все было бы не столь плачевно, если бы мы решали эту проблему как друзья.

Когда мы приехали в отель, Эрин дала нам полчаса на то, чтобы освежиться и подготовиться к звонку. Ее тон ясно дал понять, что мы должны выглядеть безупречно, никак иначе. Так что сейчас мы больше похожи на юных бизнесменов, чем на поп-звезд, но это вполне уместно, учитывая, что мы будем общаться с Джеффом. Для него поп-музыка – это бизнес.