Если о нас узнают - Кейл Дитрих, Софи Гонзалес

– Думаю… да. Выглядит многообещающе. О черт, хештег «Конец всему» сейчас тоже в тренде.

– Я всегда знала, что во фразе «черный пиар – тоже пиар» есть доля истины, – говорит мама.

Я смотрю на Зака, который едва может скрыть, как кривятся его губы на ее позицию «не появляться в прессе в невыгодном свете», которой она придерживалась последние… хм, восемнадцать лет.

Лора тоже наблюдает за Заком. Она подает голос, чтобы сменить тему.

– Итак, Шантель, – говорит она, обращаясь к миссис Брекстон. – Во время телефонного разговора ты говорила что-то об адвокате?

Миссис Брекстон мрачно улыбается.

– Не об одном. О нескольких.

Лора встает.

– Этот вопрос нуждается в вине. Я принесла игристое и красное.

– Отличная идея, – подхватывает Энджел.

Его мама фыркает.

– Хорошая попытка. Но здесь ты снова несовершеннолетний.

Энджел закатывает глаза так сильно, что видны лишь белки.

– Эта страна – полный отстой.

После его шутки я вдруг отчетливо осознаю, насколько ему может быть некомфортно. Всякий раз, когда он будет находиться в обществе пьющих людей, ему придется принимать тяжелый выбор, и какая-то его часть совсем не захочет этого делать. Снова и снова. Если он не в группе, это не значит, что все закончилось. Это никогда не будет действительно кончено.

Если бы не Chorus.

Если бы не гребаный Chorus.

Мама берет меня за руку.

– Милый, хочешь вина? – спрашивает она.

Возможно, она хочет, чтобы это выглядело так, будто она пытается донести, что вино за обеденным столом – это часть испанской культуры. Но, скорее всего, ее умыслы более жестоки. Либо она пытается доказать, что она гораздо более спокойна, чем другие родители в этой комнате, либо пытается подчеркнуть тот факт, что у ее сына нет проблем с зависимостью. Что бы это ни было, я совершенно уверен, что основная идея заключается в том, что моя мама в большинстве случаев остается ужасной.

Глаза выдают фальшь моей улыбки.

– Нет, спасибо.

Зак обхватил голову обеими руками, его пальцы вытянуты так, что распластались по лицу. Кончики пальцев впиваются в скулы так сильно, что на коже образовались вмятины. Он прилагает все усилия, чтобы держать свое мнение при себе. Буквально.

Миссис Брекстон берет бокал белого игристого и откидывается в кресле.

– Может, мой муж все еще их менеджер, но не думайте, что я непричастна к управлению Chorus. Все, что, по его мнению, он способен предпринять, я могу сделать лучше. Наши платные юристы хороши, но есть еще лучше. Я могу назвать по крайней мере троих, которые с радостью будут нас представлять, и у меня уже есть устное подтверждение от одного из них. Джейн Санчес?

Похоже, что это имя не заинтересовало никого, кроме моей мамы. Ее одобрительный возглас говорит мне о многом. Мама все еще держит ухо востро, когда дело касается индустрии развлечений.

До сих пор нашими юристами были люди из Chorus. Джефф рекомендовал их, когда мы подписывали с ним контракт, и все, кого бы мы ни спросили в лагере, отвечали, что это нормально. Делиться адвокатами плохо только во время конфликтов.

Например, если одна сторона подает в суд на другую.

– Нам есть на что опираться? – спрашивает миссис Фэн, обхватив свой стакан обеими руками.

– Иск о клевете – полная чушь, – говорит мама. – Рубен не сказал ни одного неправдивого слова на сцене.

– О, я верю, – говорит Лора, присев обратно в кресло и поставив вторую бутылку вина на кофейный столик. – Зак много рассказывал мне с тех пор, как вернулся. На самом деле мне кажется, что их часто удерживали в отелях против воли. Это похищение? Мне кажется, что да.

Мама и миссис Брекстон делают одинаковые движения руками «в смысле?».

Лора делает выразительный глоток вина.

– По-моему, это незаконно.