Если о нас узнают - Кейл Дитрих, Софи Гонзалес

Джефф закатывает глаза.

– Тебе не кажется, что ты драматизируешь, Рубен?

Драматизируешь. Он говорит, как мамочка.

В этот момент я ненавижу его. Но также на долю секунды сомневаюсь в себе, просто потому что здесь есть совпадения. Если два человека в моей жизни думают, что у меня есть склонность слишком остро на все реагировать… может, они правы?

Или это просто самый простой способ заткнуть меня и они оба лишь со временем поняли это?

Так и есть. В краткий миг неуверенности в себе, когда я откидываюсь на спинку стула с открытым ртом, Джефф набрасывается на меня.

– Я опаздываю на встречу, но должен закончить. Наши следующие шаги – это повторная встреча в январе для рассмотрения ситуации. Рубен, как бы сильно ты ни сомневался, ты поймешь, что здесь нужна осторожность. Подходящее время придет, и когда оно придет, за вами будет стоять сплоченная команда. Ну, это если вы двое все еще будете вместе в январе. А если нет? Никто и не пострадает!

– Я тебе не верю.

– Ну что ж, – он смотрит прямо в камеру, и кажется, что прямо в глаза. – Тебе просто придется смириться.

Пока Дэвид, Джефф и Зак бормочут друг другу «пока», я молчу, пристально глядя в камеру. Лицо Дэвида исчезает. Потом и Джефф. Остался только Зак, его лицо полностью заполняет экран.

Значит, это все? Все кончено?

Я уже на три четверти пропал.

Я весь исчез.

Зак корчит гримасу.

– Итак. Все прошло хорошо.

Я задыхаюсь от ярости. У меня в груди словно пузырится котел с кислотой, давит на кожу изнутри, я чувствую, что вот-вот лопну от давления. Но гнев на Дэвида и Джеффа может подождать. Мне нужно кое-что прояснить с Заком, прямо сейчас.

– Как ты мог согласиться с ними насчет января? – спрашиваю я.

– Ох, – он моргает, выглядя озадаченным. – Я не знаю. Они просто поставили нас на место, и казалось, что они правы. Но потом ты сказал, что не веришь им, и, безусловно, ты прав. Я не думал об этом в таком ключе, пока ты не сказал это. Но нет, я согласен с тобой. Они не позволят нам сделать каминг-аут.

– Хорошо, – говорю я. – И мне все равно, что они говорят. С меня хватит.

– Что ты имеешь в виду?

– Это… мне… уже надоело. Я не собираюсь сидеть и слушать это снова и снова всю оставшуюся жизнь. Я прошу разрешения сделать каминг-аут с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать.

Зак выглядит потрясенным. Честно говоря, я ошеломлен, увидев это выражение на его лице. Да, я никогда не обсуждал свое разочарование по поводу того, что Chorus на неопределенный срок затыкал меня, но я полагал, они знали, что это был не мой выбор. В конце концов, я открыт для всех, для кого только могу.

И все же.

– Ты… все это время просил сделать каминг-аут?

– Да. Однако никогда нет подходящего времени. Они заставляют меня лгать, и лгать, и лгать. Каждый раз, когда я выхожу на сцену. Каждое интервью. Каждое событие они заставляют меня притворяться. И это всегда «временно». Раньше это звучало: «Нет необходимости раскрывать информацию, пока у тебя не появится парень». Потом я встречался с Натаниэлем, и мне пришлось держать все в секрете, потому что меня номинировали на звание холостяка года, а затем мы расстались. Помнишь тот журнал, в котором была наша с Натаниэлем фотография в Мичигане? Мы видели папарацци, и я все равно поцеловал его, а потом хотел сказать, что это был несчастный случай. Chorus закрыл журнал до того, как они смогли опубликовать статью, и они заставили меня поблагодарить их за это. Потом пошли слухи о том, что я встречаюсь с Калией, и все это было так: «Даже если это неправда, то пусть так и будет, ведь у нас выросли продажи».

Зак смотрит на меня так, будто я мутировал прямо у него на глазах.

– Подожди, теперь… все ясно. Они никогда не позволят нам признаться?