Нельзя - Лаура Тонян

Я раскрыла губы, облизнула их, словно они успели пересохнуть. И только набралась смелости, чтобы признаться, как Алистер вдруг накрыл мой рот своим и сплел наши языки вместе. Поцелуй получился таким сладостным, что я не нашла в себе силы прервать его. Шеридан по-прежнему находился глубоко внутри меня. Я могла принять его полностью, и это было настолько классно, что… просто крышу сносило. Мы слились с ним в единое целое, наслаждались друг другом. Алистер никуда не спешил, никуда не бежал, он был полностью сосредоточен на мне. Как будто важнее меня в его жизни вообще больше ничего не было.

Но, несмотря на мои пассивные и безмолвные протесты, он все-таки вышел меня. Я мгновенно ощутила странную, досадную пустоту. Мне уже не хватало его — а ведь сводный брат все еще был рядом. Нежно поцеловал меня в согнутое колено, поднялся с кровати, ушел выбрасывать окровавленный презерватив. Какое-то время Шеридан находился… на кухне? Неважно, он присутствовал в этой квартире, и я ждала его в теплой кровати. А что будет потом? Если эту ночь до самого утра мы проведем вместе, как после я буду засыпать одна, в своей огромной комнате, такой чужой без Алистера в ней. Весь фешенебельный особняк Гералда не вызывал ни восторга, ни интереса, если Шеридан-младший в нем не жил. А он там больше не жил. Я хотела ночевать с ним каждую ночь, просыпаться по утрам раньше, готовить завтраки, приносить их в постель, видеть, как разлепляются его сонные веки, умиляться тем, какой он смешной и… просто любить его ежедневно. Чтобы не пропустить ни дня.

Жизнь так коротка.

Мой папа умер в сравнительно молодом возрасте. Никто не может знать, сколько проживет, когда наступит последний день, какая минута будет последней, какой поцелуй больше не повторится, чьи глаза больше не откроются, в какую секунду сердце перестанет биться, когда попросту все… закончится. Я не хотела терять ни секунды. Я была юной, для Алистера — совсем девчонкой. Я надеялась, что он воспринимал меня со всей серьезностью, однако не могла быть в этом уверена. Наверняка, прочитав мои мысли, он бы подумал, что я просто пока еще инфантильная, несмышленая, незрелая. Но что плохого в готовности начать взрослую жизнь в восемнадцать лет? Я чувствовала, что могу доверить этому мужчине себя и наших детей. Кто-то не решается заводить семью в тридцать пять лет, а кому-то не страшно пойти на этот шаг в восемнадцать. Я не осуждала тех, кто не хотел иметь семью, но почему-то была убеждена, что общество, узнай оно о моих желаниях, упрекнуло бы. А я всего лишь любила. Впервые, да, но по-настоящему. И ничего более правильного в моей жизни еще не происходило.

А Алистер? Он тоже меня не поймет?

Вернувшись в спальню, Шеридан подошел к прикроватной тумбочке с моей стороны и поставил на нее квадратную тарелку, наполненную всевозможными фруктами. На острых краях лежали сладкие батончики. Я бы и рада улыбаться не так широко, выдавая безбрежное счастье, но по-другому не вышло. Алистер, посмотрев на меня, подмигнул и отщипнул от большой грозди виноградинку. Он отправил сладкую ягоду в рот и, жуя, не прекращал улыбаться. Я таким довольным его никогда не видела! Он ничуть не стеснялся своей наготы. Я ненасытным взглядом пожирала его высокую безупречную мужественную фигуру, но в то же время ощущала некоторую неловкость. Наверное, заметив, как я покраснела, Алистер усмехнулся. Он смотрел снизу вверх, вскинул смеющиеся глаза к потолку, потом вернул внимание на меня. Похоже, мой вид вызывал у него игривое настроение. Я прижала тонкое одеяло к груди сильнее, но не могла перестать таращиться на возвышающегося надо мной сводного брата. Его член стоял колом, но я упрямо игнорировала этот факт, а щеки розовели только сильнее. Точнее делала вид, что не замечаю, но сама сходила с ума от желания. Он снова хотел меня.

Внезапно Алистер погладил меня по скуле широкой мозолистой ладонью, а большой палец прошелся по нижней губе, уже так скучающей по его прикосновениям. В упоении прикрыла глаза.