Песчаные замки - Луанн Райс (2007)

— Меня это постоянно преследует, Берни. Знаешь, я сам словно призрак. Бываю здесь каждый день, работаю в саду, только чтобы быть рядом с тобой.

— Я не хочу, чтобы меня преследовал призрак, — заявила она.

— Для меня единственный способ это прекратить, — сказал он, — вернуться в Ирландию.

— Не говори об этом! — вскрикнула она, отвернувшись.

Том схватил ее за плечи, встряхнул, случайно сдернув плат с головы. Она подняла руки, пряча под покрывало волосы. Он даже не заметил, пронизывая ее взглядом.

Том никогда не покидал «Звезду морей», больше нигде не работал, не принимал других предложений. Его без конца пытаются переманить члены Совета, благотворители, родители учениц. И хотя Берни никогда в том не признавалась, в душе была уверена, что пропадет без него.

— Подумай, — сказал он. — Брендан показал нам, что это возможно. Можно воссоединиться.

— Что ты хочешь сказать?

— Можно поехать в Дублин. Вместе. Мы с тобой.

— Мое место здесь, — прошептала она. — Тебе это известно.

— Известно. Думаешь, когда-нибудь смогу забыть? Я видел твои глаза в тот момент, когда Брендан признался, что его усыновили… видел, что с тобой было. И со мной тоже, Берни. Я подумал… ты тоже подумала…

— …о нашем ребенке, — договорила она.

— Да, о нашем. Пускай даже на одну минуту, прежде чем от всего отмахнуться, вернуться к работе, снова стать сестрой Бернадеттой…

— Нет, не на минуту.

— Нет?

Берни покачала головой. Сердце ее колотилось. Она отвернулась, оставила Тома на солнце, вошла в грот. Стоял такой же жаркий летний день, как двадцать четыре года назад, когда она снова молилась о наставлении, надеясь, что ей будет велено выйти замуж за Тома, а вместо того увидела Деву Марию.

Вдруг Хонор была права, написав то письмо, и Берни все неправильно истолковала? Чувствовала, что Мария ее призывает, возвращает к истинной жизни. Она так гордилась, так страстно откликнулась на призыв осуществить мечты своей юности, стать монахиней.

Но ведь Дева Мария была еще женой, матерью. Никто сильней нее не любил семью… Вдруг Берни от всего отказалась только из-за своего католического воспитания, ушла в монастырь, чтобы сохранить честь обеих семей, не поняв смысл чудесного явления?

— Здесь я видела Деву Марию, — хрипло, чуть слышно, проговорила она.

— Знаю, — кивнул Том. — Ты мне тогда рассказывала. Раз и навсегда отвергнув мое предложение. Разве я мог соперничать с Девой Марией?

Берни смотрела на крест. Сын другой матери умер. Она всегда вспоминала о Пресвятой Богоматери, понимая, что значит потерять сына. Но ее сын не умер. Он живет своей жизнью — возможно, в Ирландии. Дублинские монахини должны знать. Должны остаться документы.

Том подошел к стене, где были вырезаны обе надписи. У Берни по спине побежали мурашки, когда она увидела, как он обводит их пальцем.

— Песнь песней, — проговорил Том. — Как ты сказала в тот день, когда я позвал тебя сюда, показав первую надпись — поэма о любви.

— История любви, — поправила она.

— Это сделал не мальчик, по крайней мере по его утверждению, — заметил Том.

— Нет, — подтвердила Берни.

— Почему ты так уверена?

Каменщик Том подобрал упавшие камни — те, что вывалились два дня назад, когда Берни старалась углубить надпись.

— Потому что это написала я.

Том медленно повернулся, держа в руках камень, широко открыв глаза, и Берни почувствовала его ошеломление.

— Все это построил мой прадед, — сказала она. — Я до сих пор храню его инструменты в сторожке позади…

— …клуатра. Я знаю, — сказал Том.

— В детстве наблюдала за дедом. Видела, как он работает, восхищалась, как ставит свою метку на камнях, на земле. Это иногда мне казалось наглядной молитвой.

— Молитвой…

Берни кивнула.