Песчаные замки - Луанн Райс (2007)

Прогоняла мечты, молилась, чтобы они ушли. Если бы не мечта стать монахиней, отбросила бы одолевавшие ее днем мысли, воспротивилась желанию вступить в орден здесь, в «Звезде морей», где встретила Тома, где они провели столько счастливых минут.

Но мечты не уходили. Берни постоянно слышала голос, твердивший о призвании, о покаянии и молитве Господу Богу и Деве Марии. Душа разрывалась между любовью к Тому и стремлением вступить в орден.

Сюда, в Голубой грот, она пришла помолиться, сообщить Богу, что выбрала Тома. Ее одолевали другие мечты. По ночам снился не монастырь, а семья — она, Том и маленький мальчик. Но когда она в тот день опустилась на колени, ей явилось видение.

Перед ней предстала Дева Мария. Берни стояла на коленях на камне, молилась у алтаря, прося наставления. Помнится, день был очень жаркий, ни ветерка, даже на берегу. А в грот вдруг дунул сильный бриз с ароматом роз. У нее голова закружилась от сладости, она почувствовала прикосновение прохладной руки ко лбу.

Дева Мария вытерла ей лоб платком, зашевелила губами, но слов Берни не слышала. Дул слишком сильный ветер — ураган, сирокко. Берни потянулась к ее руке, но Дева Мария исчезла.

Она заплакала, пав на колени, рыдала в голос, умоляла Марию вернуться. У нее столько вопросов, она так любит Тома — неужели ее с ним разлучают?

Верующая девушка не могла пренебречь видением, отмахнуться, сделать вид, будто ничего и не было. Посчитала его повелением посвятить жизнь Деве Марии и Богу. Рассказала назавтра Тому, и тот в диком бешенстве схватил ее за руки.

— Может быть, это приказ любить. Едем со мной в Ирландию, Берни. Осуществим давнюю мечту, посмотрим, откуда пришли наши предки, откуда мы взялись.

Сами сестры советовали не спешить: пусть она убедится в призвании, прежде чем приносить обеты. Бродя по монастырю, по территории Академии, зная, что это место всегда будет напоминать ей Ирландию — родную страну Келли и Салливанов, — она поняла, что если не поедет туда с Томом, ее это будет вечно преследовать.

И согласилась. Они прилетели в Шеннон.

Никогда еще Берни не видела такой яркой зелени, простиравшейся повсюду — трава, склоны холмов, луга, живые изгороди, — кругом живая, сочная, изумрудная зелень, огороженная и разделенная каменными серебристыми стенами. Везде, даже с самолета, она видела наследие своих предков, и как только ступила на землю, почувствовала себя дома.

Ей нравился местный говор, тихий, мелодичный, будто люди рассказывают сказки; музыка в пабах, романтичные руины, кельтские кресты на кладбищах. Ее переполняла любовь. Она со страстью и волнением знакомилась с этой страной вместе с Томом, зная, что все это отзывается эхом дома, в Коннектикуте, в «Звезде морей», где их семьи вновь встретились, создав нечто вечное.

Они поехали в Дублин, и в первую неделю зачали ребенка.

— Том прав, — тихо сказала она теперь сидевшему между ними юноше. — У нас был ребенок, но он родился в Ирландии, а не в Америке.

— У вас? — недоверчиво переспросил Брендан.

Берни кивнула, не в силах посмотреть на Тома. Вспомнила, как поняла, что беременна, как они волновались, как Том о ней заботился. Под его заботой пряталась радость. Даже когда он помог ей остаться до родов в Ирландии — она заявила, что об этом никто не должен знать, иначе умрет со стыда, — постоянно надеялся, что Берни передумает отдавать ребенка на усыновление.

— А вдруг я как раз там родился, а потом меня отправили сюда, в больницу в Нью-Лондоне…

— В какой день ты родился? — уточнила Берни.

— Семнадцатого сентября восемьдесят четвертого года.