Под рябиной - Эдна Барресс (1995)

Я проснулась, совсем очнулась от сна! Мой мозг тут же запечатлел, где я находилась, пока глаза осматривали незнакомые очертания комнаты и резной узор, оставленный на стене лунным светом, — я прислушивалась.

Внизу кто-то был! Я тихо свернулась в клубок под одеялом. Почему я так упряма, почему я одна? Звук шел со стороны черного хода и напоминал шарканье ботинок, как будто кто-то возвращался после работы в саду! Мне вспомнилась пара тяжелых старых ботинок у черного хода, как бы поставленных там чьими-то узловатыми руками.

Тетя Эмма! Ужас охватил меня, но и заставил двигаться. Я выскользнула из спального мешка, ноги тут же охватило холодом. Я должна знать, была ли это тетя Эмма?

Очень осторожно спустилась по лестнице. Тени темным ковром лежали в гостиной. Сама как тень, я скользнула через нее на кухню, подавляя возглас страха, пока, наконец, не поняла, что длинная черная тень у шифоньера — это очертания сложенной деревянной ширмы, а не фигура неподвижной престарелой дамы.

— Вы здесь? — услышала я свой совершенно идиотский шепот. Но не было никого, ничего. Я стояла у окна оранжереи и смотрела в темный сад. И вдруг, поворачивая голову, глазами ухватила движение более темных теней на фоне неба, двух фигур, пролезающих сквозь изгородь. Я только заметила, что одна фигура была выше другой, и они выскочили на дорогу, а потом исчезли.

До меня дошло посмотреть на часы. Всего 11.30! Я думала, что это раннее утро. Я должно быть быстро и глубоко уснула, поэтому казалось, что спала долго. Как глупо. Наверняка, это были влюбленные, ищущие уединения.

— Ты и вправду меня напугала, — с улыбкой сказала я тете Эмме, повернувшись, чтобы подняться наверх. Но когда мои слова отозвались эхом в тишине, страх снова охватил меня, страх, рожденный от осознания того, что в действительности я почувствовала присутствие, но не старой эксцентричной дамы, а скрытой злобы. Я долго не могла уснуть.

Проснулась рано, с солнцем, радуясь нормальной жизни. Я продолжу сегодня. Я должна! А позже позвоню Рикки. Мне нужно застать его в перерыве между работой в кемпинге и частными уроками. Он будет ждать моего звонка. Меня заполонило удивление, что еще год назад мы не ведали о существовании друг друга, а сейчас он знал, чего хочет и куда идет, а во мне зрело начало семьи, о которой я так мечтала. Я вскочила: нельзя терять ни минуты!

Я перенесла завтрак из кухни в гостиную. После свадьбы и медового месяца Рикки предстояло вернуться на несколько недель в Вар, чтобы закончить работу. Возможно, кое-какая мебель тети Эммы временно послужит нам в новой квартире. На глаза попалась книга «Деревья сельской местности». Я вспомнила о том, что Рикки знал название дерева под окном его комнаты. Неужели его привлек только цвет обложки? Ведь в 9 лет он мог уже читать.

Я быстро перелистывала страницы. «Шотландская или горная рябина в действительности не относится к рябине, а к яблоням». Вот как! Мои глаза задержались на последних словах: «Иногда зовется колдовским или ведьминым деревом. Ее листья обладают особой силой». Я в задумчивости положила книгу на место.

А сейчас мне пора на поиски магазина, может, взгляну на море. Хотелось осмотреться вокруг получше, ознакомиться с местностью до того, как поеду домой, к свадьбе. Хватит, ли выдержки у Шейлы до конца короткой церемонии бракосочетания, чтобы не начать ссориться с отцом? Почему я не могу сбежать на свой медовый месяц, оставив всех, не думая, не мучаясь от любви? Хватит себя жалеть! Жизнь такова, а у меня была мечта — мечта о нормальной счастливой семье, которую ничто не поколеблет, нас троих, — я вспомнила, что должна найти здесь больницу и врача, встать на учет, перевести сюда все наблюдения и анализы.

Я вышла в легкий утренний туман, обещавший жару. Когда я прошла ворота, из первого бунгало вышла девушка. Ей было около семнадцати, дружелюбная, уверенная, открыто любопытная.

Мы заулыбались друг другу.

— Где здесь ближайший магазин? — спросила я.