Главный свидетель - Сандра Браун

— Извини, но это слово начисто отсутствует в моем лексиконе. — Самодовольно хихикая, она отстранила Кендал и распахнула дверь. — Я ушла. Хотя с удовольствием осталась бы и посмотрела, как ты управишься.

— С чем?

— Ну, как бы ты пописала в своем свадебном платье.

Глава вторая

— Еще что-нибудь, мисс? — Этот вопрос прервал ее нынешние воспоминания о дне свадьбы. Она помнила все до мельчайших подробностей, но вместе с тем чувствовала некую отстраненность от этого значительного события, словно произошло оно с кем-то другим или в какой-то иной жизни.

— Нет, все, благодарю вас, — ответила она продавцу.

Несмотря на холод и непогоду, покупатели просто заполонили супермаркет на Уолл-Март. Все торговые ряды были забиты товарными тележками, доверху заполненными всякой всячиной — от роликовых коньков до булавок.

— Сто сорок два доллара семьдесят семь центов. Как будете платить: наличными, чеком, в кредит?

— Наличными.

Молодой человек не обратил на нее никакого внимания. Просто одна из сотен посетительниц, прошедших сегодня через кассу. И если бы кто-либо позже поинтересовался, он вряд ли смог бы вспомнить или подробно описать ее внешность. Анонимность — как раз то, что ей необходимо. Прошлой ночью, лежа в кровати одной из палат городской больницы Стивенсвилла, она почувствовала смертельную усталость, которую не только никогда прежде не испытывала, но и представления о которой ранее не имела. Все ее тело ныло от боли и изнеможения, многочисленные ссадины, царапины и раны давали о себе знать сильнее, чем днем. Но несмотря на крайнее переутомление, она до утра так и не сомкнули глаз.

«Кто ты такая? Кто я?»

«Он мой муж».

Слова эти беспрестанно отдавались у нее в голове.

Уставившись в потолок, она повторяла их снова и снова, размышляя о том, не окажутся ли они пророческими. Сейчас повторять их уже ни к чему. Понятно, что его амнезия лишь временное явление. Поэтому, пока он пребывает в беспамятстве, необходимо извлечь максимум выгоды. Ее не оставляла надежда спасти себя и Кевина.

В особенности Кевина, так как все это проделано исключительно ради него. Любые усилия, даже самые рискованные, оправданны, если речь идет о судьбе ребенка.

Он буквально устроил настоящую сцену в больнице, когда ему сообщили об амнезии. Как сказал доктор, выздоровление потребует длительного отдыха и спокойствия. Придется временно смириться с таким режимом, по крайней мере, до тех пор, пока не заживет его травмированная нога. Поэтому можно с полным правом наслаждаться этим вынужденным отпуском. Чем сильнее он старался вернуть себе память, тем более иллюзорными становились попытки. Сознание упорно отказывалось подчиняться насилию, по-видимому, организму все же требовался длительный отдых.

Однако ему никак не удавалось расслабиться и забыться. Не помогло даже то, что, по совету доктора, Кендал принесла в палату Кевина. Вид ребенка лишь усилил его возбуждение, прекратившееся сразу же, как только мальчика унесли.

Доктор старательно подбадривал Кендал, хотя и с гораздо меньшим оптимизмом, чем прежде.

— Рекомендую на некоторое время оставить его в покое и не тревожить этой ночью. Амнезия — очень коварная штука. Возможно, он все вспомнит, проснувшись завтра утром.

С первыми же лучами солнца она быстро накинула белый больничный халат, любезно оставленный одной из медсестер, и поспешила в его палату. Амнезия за прошедшую ночь не отступила.

Стоило ей лишь переступить порог, как он тотчас натянул простыню до подбородка. Судя по всему, он был чрезвычайно смущен только что закончившейся процедурой. Медсестра вымыв его, уже собирала все свои принадлежности. Пару минут спустя они остались одни.

— Думаю, теперь тебе намного лучше. — Кендал сопроводила свои слова неловким жестом.

— Вероятно, — тихо ответил он, — но мне это не по душе.