Пепел - Екатерина Бунькова (2017)

— Боюсь, Вам это не удастся, — покачал головой посол. — Уже весь город знает, что в доме Великой Матери гостит принц Крагии. Но в Асдаре нет понятия «принц». Есть лишь понятие «сын народа», или «возможный наследник». К ним относятся с уважением, но не чураются, так что вы смело можете гулять по городу и общаться с обычными людьми, если вам того хочется. Только должен предупредить, что к вам могут обращаться как к равному. Прошу вас, не воспринимайте это как оскорбление: в Асдаре особый статус имеют только князь и Мать народа, она же — Великая Мать.

— Да, кстати, как раз хотел уточнить, — вспомнил я. — Что это за титул такой? Он как-то связан с их религией?

— Трудно сказать, — задумался посол. — С одной стороны, да: Великая Мать считается прямым потомком их богини. Но реальной власти у нее нет. Зато есть право и одновременно обязанность выбирать среди своих детей самого умного и талантливого и назначать его на должность князя.

— То есть, князь — это не наследный титул? — удивился я.

— Почти не наследный, — посол пожевал губу, подбирая слова. — По крайней мере, дети нынешнего князя наследниками быть не могут, ведь для этого он должен быть женат на собственной матери, что запрещено их религией. Когда нынешний князь умрет или начнет плохо выполнять свою работу, Великая Мать назначит нового князя, выбрав его из других детей или из своих братьев, если таковые имеются. Также она может выбрать из своих внуков, такое тоже бывает, но реже: внуки непременно должны быть от дочери, а не от сына.

— С ума сойти, какие сложности, — я попытался уложить в голове эту систему.

— Местные привыкли, — пожал плечами посол. — На самом деле, они весьма довольны такой ситуацией: Великая Мать не занимается государственными делами, но приглядывает за народом, прислушивается к его мнению, и в любой момент может поменять правителя, если тот совершает слишком много ошибок. Народ любит свою Мать и доверяет ей безгранично, в отличие от собственного князя. То, что вас с ней познакомили — великая честь. Я непременно сообщу об этом вашему отцу, ведь это значит, что асдарцы доверяют нам: они берегут свою Мать как зеницу ока и не позволяют чужакам приближаться к ней.

— Тоже мне, воплощение богини, — фыркнул я. — Обычная пожилая тетка.

— Если можно, постарайтесь не говорить таких вещей в присутствии асдарцев, Ваше Высочество, — вежливо, но таким тоном сказал посол, что стало понятно: он меня отчитывает.

— Ты считаешь своего принца настолько неосторожным? Или может быть, глупым? — я угрожающе навис над ним. Еще всякие блохи будут меня жизни учить!

— Простите, Ваше Высочество. Я неудачно подобрал слова, формулируя рекомендации, — посол вжал голову в плечи и опустился передо мной на колени. Вот так-то лучше.

— Работнику дипломатической службы следует лучше следить за своим языком, — ответил я чуть более спокойным тоном. — На первый раз я тебя прощаю. А теперь иди и найди мне провожатого.

Посол благодарно раскланялся и ретировался спиной вперед. Меня это немного позабавило: видимо, он уже проникся местными обычаями, ведь у нас в Крагии так не делают.

Проводник для меня нашелся быстро: это был невысокий (по местным меркам, разумеется), смешливый мужчина лет тридцати пяти — достаточно взрослый, чтобы не наделать глупостей, но недостаточно старый, чтобы о них не мечтать. Он назвался Бардосом, и мы довольно быстро нашли общий язык. Правда, мне пришлось смириться с тем, что Бардос обращался ко мне на «ты», хоть и весьма уважительно. Но в этом были и свои плюсы: куда удобнее пускаться во все тяжкие с человеком, близким к тебе по статусу, чем с тем, кто будет униженно целовать твои туфли, упрашивая не идти куда-то, где опасно, заботливо разгонять горожан, если тебе приспичило отлить в ближайших кустах, или придерживать тебе волосы и воротник и успокоительно гладить тебя по спине, пока ты блюешь после особо удачной пирушки.