Царская дочь - Сельма Норт (2020)

– Да уж. Это я помню. – Дина вздохнула. – Хорошо, не будем рисковать.

Она подошла поближе к Зиссель и медленно и четко произнесла:

– Не забудь, это ты наложила руку на моего племянника и нашла в нем жизнь.

Кормилице эти слова не показались бы подозрительными, но молодой целительнице они тонко намекали на то, какой конец ее ждет, вздумай она выдать тайну.

Казалось, девчонка опять поняла ее и кивнула.

Вдруг, стоя у окна совсем близко к целительнице, Дина впервые заметила, какие у той глаза.

Серо-зеленые и искрящиеся, как драгоценные камни.

Глаза, какие редко встретишь у жителей этой страны. Глаза царя.

Дине понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя после такого открытия.

А Зиссель тем временем выжидающе смотрела на нее. Ей хотелось отвести взгляд, но это было бы так же непочтительно, как если бы она повернулась к Дине спиной. Она ведь глухая и должна читать по губам.

– Мы идем представлять моего племянника его отцу и царю, – наконец произнесла Дина, едва не крича Зиссель в лицо. – И ты идешь с нами.

Зиссель с Лидией мигом заплели волосы, покрыли их платками и надели пояса. Старшая прислужница осталась их ждать и, похоже, решила, что Зиссель требуется помощь. Подвязывая косы девочки, она несколько раз дернула ее за волосы и угрожающе заглянула ей в глаза.

– Ты помнишь? – Она двигала губами почти бесшумно, чтобы Лидия ее не услышала. – Это ты, целительница, ты нашла в ребенке жизнь. Вот как было дело.

Она красноречиво провела рукой у горла и толкнула Зиссель так, что та спиной ударилась о стену. Ошеломленная, Зиссель восстановила равновесие и кивнула. Лидия все видела, но помочь дочери не могла. Она сжала губы и притворилась, что занята приготовлениями и ничего не замечает.

Когда обе были готовы и, дрожа от страха, встали перед прислужницей, та рявкнула:

– А сандалии? Немедленно обуйтесь! Слуги этого дома не могут предстать перед царем босыми!

Она шлепнула Зиссель по руке. Эта строптивая дуреха сама должна была об этом подумать! Молчание Зиссель бесило прислужницу не меньше, чем жену плетельщика, и ее так и подмывало унижать девчонку. Остановить ее было некому: кормилица знает свое место и вмешиваться не станет.

– У нас нет сандалий, – поспешила ответить Лидия, положив руку на грудь. Этот жест предназначался Зиссель. Милая моя девочка. Лидия склонила голову. – Прости, но вины целительницы тут нет.

Старшая прислужница что-то крикнула в коридор. Послышались чьи-то поспешные шаги и – на другом конце – новые крики. Потом все стихло. Зиссель украдкой поглядывала на Лидию. Они идут в царский дворец. Во дворец царя Соломона, того, что удостоил ее мать «царским визитом», когда та еще жила с родителями!

Его самого им, конечно, увидеть не удастся.

Но во дворце они, наверное, побывают.

Когда служанка вышла в коридор, им удалось перекинуться взглядом и жестом.

Царь, – показала Зиссель.

Спрячь глаза, – отозвалась Лидия.

Ее губы дрожали. Это его безучастная жестокость заставила ее покинуть отчий дом, чтобы спасти родителей от позора. Она даже не знает, живы ли они еще! Лидия ненавидела царя за то, что он с ней сделал. И никогда, ни разу ей не приходило в голову, что Зиссель когда-нибудь может оказаться поблизости от него!