Три дня до лета - А. Сажин (2022)

Вчера я видел взлетающий самолет в розовом облаке. Я подумал, что это знак. Что все будет охуенно. Заметил сториз, что Кристина прилетает. Мониторю самолеты из Уфы. Гадаю. В общем-то я могу этим и не заниматься, но делать больше нечего. Не читать же Чехова. Сториз – прилетела. Сториз – гуляет по городу. Сториз – какая-то хата в центре. Сториз – тусит на Рубинштейна. Сториз – какой-то педик с карэ. Давно нет онлайн. Что-то настроение не очень, если честно. Если честно, хочется сдохнуть, не знаю почему. Может, просто одиноко и осень. Сел на 24й автобус – отправляюсь домой. Гляжу в окно автобуса на суетливый город, люблю его. Модники, бомжи, старухи, парочки, ебланы в костюмах животных с огромными жопами, пристающие к прохожим, рекламы онлайн-курсов и 1+1 суши. Понимаю, что за всем этим сториз-карнавалом – проголодался. На суши денег нет, даже 1+1. Вдруг на билборде у остановки рекламу онлайн-курса сменяет искрящееся бликами вечернего прекрасного города изображение Биг-Мака. Тут огромная жопа костюма жирафа смещается в сторону, и возникает надпись “теперь 89 рублей”. Боже. Розовое облачко не соврало. Выскочил на Индустриальном. Суетливо нацепил ебучую маску, заказал Биг Мак. Задумался. Добавил картошку. Задумался. Кинул пирожок с вишней. Задумался. Удалил. Задумался. Добавил обратно и скоро нажал оплатить. Теплый бумажный пакетик греет израненную душу. Домой шел быстро, буквально парил, слегка улыбался, предвкушал, вспомнил, что в холодильнике осталась баночка пива.

Запели ангелы, я задыхался, но не боялся умереть, протуберанцы счастья били искрящейся радугой в слоумо, искривляя пространство, но я не боялся быть разорванным. Мои тысячи глаз ловили каждую вспышку вещества и окон нависших надо мной панелек, и я как муха ускользал от тяжелых ладоней смерти. Господи, прости. Счастье есть.

Когда кругом пиздец, когда тебя пытаются уничтожить, стереть и перемолоть жерновами, засыпать серостью заебалых низких облаков массированной методичной атакой, тонкий луч света, пробравшийся между мусором и завалами над тобой, может подарить надежду. Не знаю, что послужило спасительным лучиком, может, очередной вспыхнувший кухонный огонек девятиэтажки. А, может, Биг Мак и пивас в холодильнике. Не знаю почему, но внезапно по телу расплылось натурально согревающее тепло. Вообще, это была мысль, это была радость, что кто-то там вместе, Кристина с педиком с карэ или кто-то другой – не важно, ведь огонек чьего-то окна зажегся и выстроился в пазл вечерней панельки. Я стал им, я стал половинкой всех влюбленных пар, нажимающих прямо сейчас выключатели, входя в уютный дом и захлопывая за собой дверь и ставящих чайник.

Я совсем не рассказывал вам о моей Рите. В ее телефоне я был записан как А. Просто А. Это не значит ничего или очень много. Я так ее и не разгадал. Помню, как ждал ее дома. Она опаздывала, и я немного злился. Ждал-ждал. Она позвонила в дверь, я открыл. Зашла Рита, непривычно взволнованная, раскрасневшаяся и теплая, в руках у нее были пирожные из Буше. Она ездила и выбирала именно определенные пирожные, а их нигде не было. Я не помню, что это были за пирожные, помню, что она была очень красивая в юбке широким колокольчиком и очень-очень теплая – почти горячая. Ее удлиненный носик как у колли и пышная львиная прическа, ее непривычное возбуждение я запомню навсегда. Я хотел сказать ей тогда, что люблю ее, потому что так и было, но так и не смог. Мне кажется, это было 29 мая. Ровно три дня до лета.

27 ЕГОР ШИП

Работы не было. Я не находил себе места, писал на бумаге «Что делать?» «Что дальше?» Бумага молчала. Волны перестали. Тишина, Пустота, которая ну совсем. Людей в моей жизни так же не было, что можно отрубить язык. Меня не существовало. Ад – это другие, которых нет. Скоро и болезненно стемнело, и я прогуливался по району, по местам моих далеких начал.