Я тебе объявляю войну - Лана Вейден (2020)

В день вылета пришлось встать в четыре утра. В восемь я приехала в аэропорт. Денис Сергеевич уже был на месте. Мы прошли регистрацию на рейс и поднялись в зал ожидания, из панорамных окон которого открывался вид на взлетно-посадочную полосу. Меня начала бить дрожь, ладони покрылись липким холодным потом. Я с тоской смотрела на коньяк в витрине всё еще закрытого дьютика и проклинала Морозова, который совершенно безмятежно развалился в кресле и стал что-то тыкать в своем планшете.

К тому времени я уже сильно жалела, что ввязалась в дурацкий спор. И готова была сама подарить кому-нибудь фламандский часослов (и даже инкунабулу, если б она у меня была), — лишь бы поехать на поезде.

При посадке в самолет у меня стали подгибаться колени и страшно пересохло во рту. Хотелось броситься наутек, но было поздно. Мы заняли свои места. Время потянулось мучительно долго.

Накануне я решила, что не стану специально расспрашивать Морозова о его верном средстве от аэрофобии — будь что будет! Но когда самолет набрал скорость и взмыл в небо, а у меня заложило уши и сердце ушло в пятки, я не выдержала. Вцепившись в руку Дениса Сергеевича, громко воскликнула:

— Ну и где же это ваше хваленое средство?! Чего вы тянете? Что там нужно съесть или выпить — давайте скорее, а то меня сейчас стошнит!

Денис Сергеевич, который успел найти какой-то глянцевый журнал и теперь делал вид, что увлечен чтением, после этих слов отложил журнал в сторону, наклонился к моему уху и негромко произнес:

— Это была моя сестра.

— Что? Какая еще сестра, вы сейчас о чем? — сначала я вообще ничего не поняла.

— Девушка у меня дома. Вика. Моя родная сестра.

Я почему-то растерялась. И еще не до конца осознавая происходящее, стала нести всякую ерунду:

— Ваша сестра? Но она же… совсем на вас не похожа! Разве что — ростом…

— Вот видишь — значит, родственники не всегда похожи, — ответил Денис Сергеевич.

Вдруг до меня дошло. Я увидела прошлое в совсем другом свете. И это меня настолько поразило, что я начала говорить совершенно невозможные вещи:

— Так зачем же вы мне тогда сказали, что она — ваша девушка?

— Что? Когда это я такое говорил? Напомни, пожалуйста.

Я быстро-быстро заморгала, пытаясь воссоздать в уме события двухмесячной давности.

— Вика, если ты забыла, напомню, — видимо, Денис Сергеевич понял, что ответа от меня не дождешься и решил взять ситуацию в свои руки. — Я тогда сказал: «есть девушка, которую я люблю», а не «у меня есть девушка». Разницу чувствуешь? Не зря же я спрашивал про твои навыки в лингвистическом анализе. Ты абсолютно неправильно интерпретировала мою речь.

— Ах, так, значит! Но ведь вы же… вы специально это сделали! Построили предложения так, чтоб я ее неправильно интерпретировала!

— Я сделал все, чтобы мы нормально закончили проект. Потому что знал, как это важно. Когда ты убежала от меня в тот вечер без объяснений… когда на следующий день шла мне навстречу с расширившимися от ужаса глазами — я понял — если не скажу подобное, ты не станешь дальше со мной работать.

— И для этого вы даже подстроили мне встречу… с Викой?

— Подстроил? Как же я мог такое подстроить? Нет, всё случайно вышло. Она прилетела на пару дней — подписать кое-какие документы. Я и понятия не имел, что ты в это время решишь вернуть мне книги. И уж тем более не мог представить, что ты так… гм… бурно отреагируешь. Да, не буду отрицать — я многое утаил, не объяснил сразу. Но только потому, что сам не ожидал увидеть такую реакцию… а потом подумал, что тебе нужно время… разобраться со своими чувствами.

— Чувствами?

Лишь в тот момент я внезапно осознала, О ЧЁМ мы на самом деле говорим. И это меня так шокировало, что я закричала:

— Какую еще реакцию, что за глупости вы несете! И нет у меня никаких чувств!