Я тебе объявляю войну - Лана Вейден (2020)

— Вика, у тебя развлечение такое — прятаться в этой комнате? — спросил Морозов.

— Ничего я не пряталась, — ответила я. — Это у вас прямо дар — появляться в ненужное время в ненужном месте.

Морозов хмыкнул, и повисла тишина.

Ирония судьбы — в этот момент мы стояли друг напротив друга так же, как и в день нашей первой встречи. И я даже была в том же платье. Но обстоятельства в этот раз были для меня куда более печальные. Я вдруг опустила глаза и сказала — совсем не к месту:

— Послезавтра премьера.

Вот зачем такое говорить? Будто это какая-то новость.

— Да, — подтвердил Морозов.

— А… эээ… Виктория… придет на спектакль? — нечаянно вырвалось у меня.

— Виктория? Нет, не придет, — ответил он.

И после паузы добавил:

— Она не живет в России. Учится в магистратуре во Франции.

— В магистратуре? Сколько же ей лет?

«Вика, остановись», — твердил внутренний голос, — «зачем ты всё это говоришь, зачемговоришь, зачемговоришь».

— Двадцать.

— Двадцать? А выглядит младше.

— Ты тоже выглядишь младше, и что?

— Ничего.

Мы снова замолчали.

Значит, Денис Сергеевич не такой извращенец, как я сначала подумала, хотя в целом от этого не легче. Девушка у него — во Франции (это и есть «но»?), а он тут непонятно чем занимается.

Подняв глаза, я увидела, что Морозов очень странно на меня смотрит.

Вика, я… — внезапно сказал он и запнулся. — Ты… — и снова запнулся.

Черт возьми! Он смотрел на меня, будто… Да прямо как на том плакате дурацком смотрел, клянусь! Но если тогда была «просто постановка», всего лишь игра, то сейчас-то мы были вдвоем! Перед кем тут играть?

Денис Сергеевич, что же ты творишь, не смотри на меня так! Немедленно уходи отсюда! В горле пересохло, и я с трудом сглотнула. Тем временем Морозов — вместо того, чтобы уйти — подошел ко мне вплотную, слегка приподнял пальцами мой подбородок, наклонился еще ближе и… ааааааааа!

Трындец как мне стало страшно! Мелькнула мысль, что сейчас он наверняка сделает что-то неприличное, а я… я даже не стану сопротивляться. И это будет совершенно ужасно, вопиюще и немыслимо!

Боже, боже, надо срочно подумать о чем-нибудь отрезвляющем, но совершенно некстати вспомнился сонет -

«Откуда столько силы ты берешь,

Чтоб властвовать в бессилье надо мной?

Я собственным глазам внушаю ложь,

Клянусь им, что не светел свет дневной…»,

А еще я подумала, что Морозов весь январь носил черное, а сейчас тоже почему-то в черном, и хотя считается, что черный цвет — это отсутствие светового потока от объекта, для меня его черный — как источник света, а я — словно мотылек, готовый безрассудно лететь на этот свет, а вообще — надо признать — черный ему невероятно идет. Потом пришло в голову, что я думаю совсем не о том, вспоминаю нечто бесполезное, а надо бы вспомнить полезное — то, что приведет меня в чувство. И я вспомнила — что Морозов собрался жениться, и в тот же миг — сама не знаю, как это вышло — вдруг со всего размаху влепила ему пощечину. В этот удар я вложила ненависть ко всем мужчинам, которые читают сонеты одним женщинам, а потом женятся на других.

— Ох! — Денис Сергеевич потер щеку. — Вика, ты что делаешь? Почему ты меня ударила? Я ведь только хотел… рассмотреть твой глаз. Что с ним такое?

— Мой глаз?

— Ну да.

Я подскочила к зеркалу и увидела ужас ужасный — видимо, когда лежала на диване в неудобной позе, у меня лопнул сосуд или какая-то другая неприятность с левым глазом произошла. И теперь он был наполовину красный.

Ой… как же неловко вышло! Я стала бормотать извинения, и вдруг, повернувшись к Морозову, увидела, что он… Что? Улыбается? Он тут же быстро от меня отвернулся. Это смутило еще больше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что смешного? — недоуменно спросила я.