Я сделаю это для нас - Федор Анич (2018)

— Ну да, ваш клиент не виноват, его неправильно поняли там, откуда он получил деньги, и его агент превысил полномочия в подписании под тем, что он обязан за эти деньги исполнить, — улыбнулся Игорь.

Светлана раскрыла папку и выложила на стол три расписки, подписанные Владиславом Морозко. В каждой расписке говорилось, что «Бурлеск», как заказчик, понимает и принимает условие исполнителя (то есть меня) об оплате фактически оказанных услуг, без долгосрочных обязательств.

— История сотрудничества Ивана и «Бурлеска» достаточна долгая, чтобы доказать, что вы знали к моменту подписания договора о нежелании моего клиента связывать себя долгосрочными отношениями, — сказала Светлана. — И вопреки его воле вы подписали договор. На протяжении трех лет у вас были договоры, в том числе на рекламу линии одежды, согласно которым Иван не был обязан исполнять ваши заказы, но если исполнял их, то вы оплачивали его работу. Что же изменилось?

Игорь сделал вид, что расписки увидел впервые. Вместе с коллегой они внимательно прочитали каждую и сфотографировали. Светлана сказала, что расписки от прошлых контрактов — главные доказательства существенных условий договора, на которых я настаивал, и об этом «Бурлеску» было известно, но в тексте договора этим пренебрегли, а значит, договор недействителен. То есть Светлана сказала не «недействителен», а то ли «оспорим», то ли еще что-то и долго объясняла мне, в чем разница, но я так и не понял.

— Иван никогда не был ведущей моделью в рекламной кампании, — ответил Игорь. — Контракт, от которого он отказался сейчас после его заключения и получения гонорара вперед, предусматривает его участие в качестве ведущей модели, он должен был стать лицом рекламной кампании! Такие отношения требуют более ответственного подхода.

— Вы сами говорите, что Иван никогда не был ведущей моделью, а знаете почему?

— Потому что это ему никогда не предлагали, как оказалось, не зря.

— Нет, потому что его агент никогда ранее не соглашался на такие договоры. Сколько вы ему заплатили?

Вопрос был неожиданным, и адвокаты замолчали. Я переводил взгляд с одного на другого, но обоих будто лишили дара речи. Наконец старший адвокат «Бурлеска» пришел в себя и сказал:

— Все, нам больше не о чем говорить. Я полагал, что мы обсудим перспективы, а вы только разбрасываетесь обвинениями и тратите наше время. Иван, я желаю вам удачи в вашем начинании, но не уверен, что у вас получится хоть что-то. Всего доброго.

Они ушли, а мы остались.

Я открыл было рот спросить, что все это было, как в комнату ввалились трое парней и две девушки, жутко деловые, с ноутбуками и толстыми папками.

— Разговор записан, — сообщил один из парней. — Мы уже проанализировали судебную практику. На самом деле тут мало шансов у «Бурлеска» доказать убытки, но все будет зависеть от судьи… В Арбитражном суде города Москвы у нас нет ни единого знакомого судьи, но уже готовы досье на всех судей третьего судебного состава, который занимается нашими спорами.

— Я проанализировала нагрузку, — встряла миловидная девушка лет двадцати с небольшим, серьезности себе она добавила очками с простыми стеклами в толстой черной оправе. — Судя по всему, наш иск будет отправлен судье Шодунович или судье Попандуполо. Лучше бы, конечно, Шодунович, судя по ее «Фейсбуку», она в разводе, очень любит животных и боготворит театры. Среди постов только отзывы о спектаклях да фотографии собак и кошек. А вот господин Попандуполо мужик серьезный, рыбалка и прочее, не думаю, что он проникнется модельным бизнесом…

Светлана читала сводки, народ галдел, я чувствовал себя несчастным и лишним. Мое дело уже обсуждали так, словно я мертв, а на столе мой труп и судмедэксперты приступили к своим обязанностям.