Мы начинаем в конце - Крис Уитакер (2021)

На Айви-Ранч-роуд, у ее дома — она еще издали увидела — ворота были нараспашку. К ним зарулил автомобиль такой огромный, что по длине едва вписался в габариты дворика. Понятно: Дарка принесло.

Дачесс прибавила скорости. Отчаянно крутила педали. Зачем, зачем только она уехала? Ворвалась во двор, спрыгнула с велика, рухнувшего прямо на траву. Она не пойдет через холл — проникнет в дом через кухню. Короткая перебежка, пот ручьем по спине. Крыльцо и задняя дверь, и телефонная трубка, ловко легшая в ладонь. И — смех из гостиной. Материнский смех.

Невидимая для этих двоих, Дачесс наблюдала. Бутылка на журнальном столике — ее успели ополовинить. Букет красных цветов — такие продаются в Пенсаколе, в магазинчике при автозаправке.

Ладно, пусть их. Дачесс выбралась во двор, обошла дом и через окно залезла в спальню. Удостоверилась, что дверь заперта изнутри. Сняла шорты, поцеловала брата в темечко, раздвинула занавески и устроилась в изножье Робиновой кровати. Пока в доме этот громила, она не позволит себе уснуть.

7

— Расскажи про девочку, — попросил Винсент.

Они с Уоком сидели на задней скамье в церкви. В окно виднелся угол кладбища и дальше — океан. Стёкла были пыльные, и пейзаж тоже казался несвежим. Сначала сходили на могилку Сисси. Уок дал Винсенту побыть одному. Винсент принес цветы, преклонил колени, прочел надпись на могильном камне. Позы не менял целый час, пока не вернулся Уок, пока не положил ладонь ему на плечо.

— У Дачесс детства нет, да толком и не было.

Уок полагал, что осведомлен лучше остальных.

— А Робин?

— О нем заботится Дачесс. Делает то, что должна бы делать ее мать.

— Про отца известно?

Уок глядел на ряды скамей. Их красили в белый цвет, а каменный пол прикрыть забыли. Теперь он усеян мелкими каплями. Уок поднял взгляд, оценил высоту сводчатого потолка, детали арок. Церковь дышит красотой — недаром же ее постоянно фотографируют курортники, а по воскресеньям на скамьях нет свободных мест.

— В обоих случаях — ничего серьезного. У Стар были отношения, свидания; в некий период она возвращалась домой только под утро — я видел.

— Путь стыда.

— Нет, стыда как раз не было. Ты ведь знаешь Стар — когда она чего стыдилась?

— Не знаю я ее. Похоже, не знал и раньше.

— Да ладно. Она прежняя девчонка. Та, что была твоей парой на выпускном — ну после девятого класса.

— Я писал Хэлу. Ее отцу.

— Он тебе отвечал?

— Да.

Минут десять прошло в молчании. Уок мучился вопросами, на которые не желал знать ответов. Отец Стар известен суровым нравом. В Монтане у него ранчо, многие акры земли. В Кейп-Хейвен не ездит — боль слишком сильна. Внучку и внука никогда не видел.

— Сначала он посоветовал мне покончить самоубийством.

Уок вперил взгляд в стену. Фреска: сонм святых, суд, прощение.

— Я бы послушался, да он передумал. Решил, что смерть — это слишком легко. Прислал мне фотографию… — Винсент сглотнул. — Фотографию Сисси.

Солнечный луч ощупью подобрался к кафедре, остро высветил грань. Уок закрыл глаза.

— Ты в город уже выходил?

— Это чужой город.

— Освоишься.

— Надо будет заглянуть к Дженнингсу. Купить краску. Вроде теперь Эрни владеет магазином?

— Тебя это смущает? Я поговорю с ним.

В ту ночь Эрни вместе со всеми участвовал в поисках. Был первым, кто заметил поднятую руку Уока. Первым, кто бросился к нему. При виде мертвой девочки Эрни попятился, согнулся пополам, и его вырвало.

Со скамьи они поднялись одновременно. Вышли на воздух. Дорожка к обрыву заросла травой, памятники покосились. Внизу, в двухстах футах от Винсента и Уока, неистовствовал прибой.

Превозмогая головокружение, Уок заговорил: