Мы начинаем в конце - Крис Уитакер (2021)

Когда в доме всё стихло, Дачесс прокралась на первый этаж, в кабинет мистера Прайса. Мебель из натуральной древесины, стеллажи уставлены книгами — спецлитература, финансы, валютные спекуляции. В поисковике Дачесс задала «Винсент Кинг» и прочла все, что выдал интернет. Оказывается, Винсент так и не признал вину; это ее смутило. Почему с ним цацкаются? Ясно же, что он — убийца. Газеты писали, что Винсент Кинг упорно молчит — даже когда обвинение предъявляли, ни слова не вымолвил, с адвокатом тоже не говорил.

Окружной прокурор — скользкая тетка. Заявила, что будет горой стоять за Стар Рэдли и ее детей, «несчастных сироток».

Сзади послышался шорох. Дачесс резко развернулась.

— Что это ты делаешь в папином кабинете?

Мэри-Лу. Досыта накормленная, любовно расчесанная на ночь матерью, прыщавая. Ей уже пятнадцать. Такие, как Мэри-Лу, торжественно надевают кольцо целомудрия[47], чтобы потерять его, впервые отведав спиртного.

— Мне был нужен компьютер.

— Я просто обязана рассказать все папе.

Дачесс заговорила с интонациями перепуганного ребенка:

— Ой, пожалуйста, не надо! Не говори ему, Мэри-Лу!

— Только попробуй еще провиниться.

— А что будет?

— Думаешь, до вас мы детей не брали?

Дачесс вытаращила глаза.

— Я все слышала — как ты брату сказки рассказываешь о постоянной семье. — Мэри-Лу рассмеялась.

— Почему это сказки?

— Потому, что Робина, может, еще и усыновят. Он не переросток, ну и тихоня. А про тебя папа говорит — не девчонка, а ходячая головная боль; кому такая нужна?

Дачесс сделала шаг к Мэри-Лу.

Мэри-Лу сделала шаг к Дачесс.

— Ударить меня хочешь, да? Валяй. Подтверди действием, что папа прав.

Дачесс сжала кулак.

— Ну чего ты ждешь?

Ехидная улыбочка: мол, видали мы таких.

Скачок адреналина, жаркая ненависть в груди; но Дачесс оглянулась на компьютерный экран, где как раз были открыты несколько фото: их дом в ночь убийства, толпа соседей и репортеров во дворе; здание кейп-хейвенского полицейского участка. И Уок — сфотографированный много раньше. Улыбающийся. Не дающий забыть про хорошее.

Дачесс обогнула Мэри-Лу, вышла из кабинета, сделала вдох, стала подниматься по лестнице.

30

Уок очнулся, повел глазами. Бумаги веером лежали на рабочем столе. По ним скользил солнечный луч.

Подняться удалось не сразу. При первой попытке боль была такой резкой, что Уок едва не вскрикнул. Нашарил в ящике таблетки, проглотил сразу две, не запивая водой.

Недавно он попросил Лию Тэллоу, чтобы заказала ему новую полицейскую форму — брюки, рубашку, куртку. Он потерял двадцать пять фунтов, если верить весам.

В дверь барабанили. Как давно, Уок не мог сообразить, но чувствовал отчаяние стучавшего.

Встал на ноги — его качнуло. Хотел выпрямиться — чуть не вырвало от боли. Он втянул носом воздух, подобрал живот, поплелся к двери, отворил и выдохнул, увидев, что это всего-навсего Эрни Каглин из магазина хозтоваров.

— Доброе утро.

Уок посторонился, но Эрни порог кабинета не переступил.

— Мясника на месте нет. Не вернулся, — пролаял Эрни и сунул руки под свой коричневый фартук.

Уок не сразу понял, тряхнул головой.

— Мясник, говорю, пропал. Утро, блин, семь с лишним на часах. Милтон из отпуска возвращается каждый год в один и тот же день — чего лавка заперта?

— Подумаешь, задержался… Охота — такое дело.

— Идиот. Помешался на своей охоте. Индейку к празднику я у кого теперь куплю, спрашивается? Двадцать два года, Уок; с тех пор, как Милтон-старший передал ему бизнес, я у него колбасу к завтраку покупаю. Отношу к Рози в закусочную, она мне ее поджаривает. Колбаса, оладьи с сиропом — три штуки и две чашки крепкого кофе — вот мой завтрак.

— А та колбаса, которая у Рози в наличии, тебя что, не устраивает?

Эрни скривился, будто от отвращения.