Судьба по книге перемен - Татьяна Устинова

– Точно! – с удовольствием подтвердила Кара. – Я забыла напрочь! Сначала фотосессия была, потом пресс-подходы, а потом вечерина! Мы там все ужрались!

– Вас как раз при мне выносили, – продолжал Лев всё тем же исключительно любезным тоном. – Ольга Александровна почти до полуночи пробыла в стоматологической клинике на Рубинштейна. Она там подрабатывает.

– В клинике?! – изумился Сергей.

– Я прихожу убирать, – тихо и твёрдо сказала Лёля. – Три раза в неделю.

– То есть никто из присутствующих тётю не убивал? – уточнила Маня неизвестно зачем.

– Получается, что нет. Поэтому мне и нужны любые, даже самые мелкие и незначительные детали. Они могут указать совершенно… другое направление.

– Подождите, – попросила Маня, пытаясь осознать новое положение вещей. – А мотив?! У всех, кто приходил к тёте накануне, есть хотя бы мотив или какое-то его подобие! А сейчас что получается? Выходит, мы вообще ничего не знаем! Мы не знаем даже, за что её убили!

Лев кивнул.

– Вот именно. Скажите, Маня, когда я беседовал с Эмилией, мне послышался звонок в дверь. Кто-то приходил?

Маня отмахнулась:

– Почтальон. Он принёс тёте посылку из Иерусалима.

– Что было в посылке?

– Сувенир и финики.

– Какой сувенир?

Маня сердито вздохнула:

– «Рука Фатимы», знаете такую штуку? Ну, символическое изображение женской ладони. На Востоке считается, что она приносит удачу. Тётя сказала, поставь на полку. Я ещё подумала, зачем они нужны, такие подарки? Будет теперь пыль собирать, пока её не выбросят или не передарят!

– «Рука Фатимы»? – переспросил Лев почему-то в крайнем изумлении. – Её принёс почтальон? Как он выглядел?

Маня пожала плечами и опять поправила на носу очки.

– Да никак. Ну, парнишка в форме. Такой зелёной. Его Волька напугал, он даже паспорт смотреть не стал, сунул мне пакет в руки и убежал.

Тут она осеклась, потому что вспомнила!..

Картинка моментально сложилась у неё в голове – ну, конечно, конечно!..

Испарина выступила у Мани на лбу, она нащупала стул и плюхнулась на него. Трость упала, загремела по паркету.

Лев моментально её поднял.

«Лев и трость», – пронеслось у Мани в голове, неизвестный рассказ Льва Толстого.

– Маня?

– А?..

– Что такое?

– Ничего! – громко и очень фальшиво воскликнула писательница. – Лев, нам с Лёлей нужно срочно вернуться в город. Ну, то есть в «Асторию». Отпустите нас, пожалуйста.

Лев Граф помолчал немного, рассматривая её, а потом объявил, что собрание окончено. Всем спасибо, все свободны.

– Оставляю за собой право назначить в случае необходимости ещё одну встречу, – вежливо до невозможности сказал он. – Надеюсь на понимание. Виктория Павловна, вас доставят к месту службы. Все остальные, насколько я понимаю, на машинах.

– Я больше в ваших играх участия не принимаю, – заявила Ирина. – Прощайте.

Следом вышла Виктория, а за ней, хохоча и болтая по телефону, Кара Ван. Лев вызвался их проводить.

– Серёж, – Лёля подошла к Сергею Петровичу, который так и смотрел в окно, – послушай меня.

– Я уже всё слышал.

– Серёж, мы же всё время лечимся в разных больницах! Мы везде на учёте, где только можно! Ты что, мне не веришь? Вон, спроси Маню!

– М-м-м? – промычала писательница, неистово соображая, как ей теперь быть, ведь она всё вспомнила и, кажется, поняла!

– Эмилия очень помогала Марфе! Ты же не видел, какая она была раньше!

– Оля, – морщась, сказал Сергей, – я всё это уже проходил. Больше не хочу и не могу.

Лёля повернулась и стала смотреть во вторую створку окна. Что нужно говорить и делать дальше, она не знала.

Всё кончено, вот что означают его унылая спина и глядение в окно. Всё могло бы получиться, если бы… не экстрасенсы и ясновидящие! Всё это уже было и очень плохо кончилось. Повторения не будет.

Вернулся Лев.