Полоса черная, полоса белая - Екатерина Островская (2019)

— Твои коллеги с ходу решили это дело на Калошу повесить, но ты ведь знаешь, что он не из таких, чтобы вот так вот… И потом, откуда у него пистолет… Хотя по нынешним временам — это не проблема. Но он исчез — так что удобнее всего на него списать. Типа того, что дело раскрыто. Убийца выявлен, но скрылся от справедливого наказания. А его, может, и нет уже. Убили и вон в речку скинули — до нее, сам знаешь, полкилометра не будет. Тут, кстати, нашли одно тело. Молодой мужик лет тридцати — тридцати пяти. Со следами удушения. Ему удавку сзади накинули и того самого — затянули.

Участковый вернулся к столу, за которым сидел, и показал рукой гостю на второй стул.

— Присаживайся. Давно с приятным человеком не общался.

— Что-нибудь выяснили про утопленника? — спросил Ерохин.

— Его дактилоскопировали. Районный эксперт Сафонов приезжал. Подполковник уже. А раньше был просто Юрка. Смотрит на тело и восхищается: дескать, какой красавчик, а даже мне смотреть на утопленника противно. Он дней десять в воде пролежал. Если бы груз к нему привязали, вообще бы не нашли.

— Вывод? — спросил Ерохин.

— В каком смысле? — не понял участковый.

— Раз груз не привязали, значит, не профессионалы. Убит где-то неподалеку. Скорее всего, в машине. Он сидел на переднем пассажирском, а кто-то сзади накинул, и все. Водитель помог. Чтобы не ехать с трупом, тут же от него избавились. А груз не привязали, потому что таким образом прежде не избавлялись от тел. Но убивали до этого точно. Так что тебя трясти будут на предмет проживающих на твоей территории уголовников, рецидивистов, отбывавших срок по сто пятой.

— Упаси боже, это мне надо будет всех проверять: кто, где и когда находился. Но ведь ясно, что глухарь дело. И с сапожником — тоже глухо. Ты с ним, кстати, был знаком?

— Я у него ботинки купил. Деньги отдал, обещал зайти и забрать, а времени не было. Сегодня…

— Какие ботинки?

— Светло-бежевые, английские. Модель называется «Оксфорд».

— Точно были такие. Сколько заплатил?

— Десять тысяч.

— Не хило живешь. Туфельки за десять кусков носишь.

— Да это я к свадьбе готовлюсь. Не к своей, приятель пригласил.

— Жаль, а я уж решил, что ты женишься. Про твой первый брак меня тогда еще просветили. Мол, женился на красивой, а она такая оказалась… Пока муж на дежурствах да на оперативных мероприятиях…

— Проехали!

Участковый наклонился и достал из-под стола начатую бутылку водки. Потом выдвинул ящик и вынул из него открытую банку бычков в томате и четвертинку круглого черного хлеба.

— Давай Лешу Калошина помянем. Светлый был человек.

— Я вообще-то не пью вовсе. Но пригубить могу. Но только не за упокой, а за здравие. Мы же не знаем, что с ним и где он. Калоша ведь человек тертый. Он ситуацию в полсекунды просекает. Сколько всего выстрелов было в подвале?

— Два, и все в Акопа.

— То есть две гильзы всего. И другой крови нет. Я думаю, что наш приятель Калошин в этот момент отсутствовал, а может, и видел автомобиль, поэтому не спешил, а когда услышал выстрелы, то и вовсе слинял. Где-то прячется сейчас.

— Дай бог, — сказал Тарасенко, наполняя две рюмки: себе — полную, а гостю до половины.

— За здравие Калоши, — произнес Тарасенко и выпил залпом.

Сергей пригубил и поставил рюмку на стол.

— Во сколько убили Акопа?

— Эксперты сказали: от часу до двух.

— Тогда это точно не Калошин. Он в это время находился в кафе «Казимир». В моем обществе, кстати. Леша сдает туда рыбу, которую ловит, а я пил пиво. Сотрудники могут подтвердить. Обслуживала нас молоденькая официантка-брюнетка. Имени не знаю.

— Знакомое место. Жители прозвали это кафе «Козий мир», потому что там часто девчонки веселые собираются. Рядом ведь факультет педагогического. Но официантку эту я тоже знаю. Значит, и у Калоши, и у тебя алиби имеется. За это надо выпить.