Ведьма - Анна Никода (2020)

— И что случилось? — не очень вежливо поторопила я, видя, что дедуля улетел взглядом в небесные дали и того и гляди забудет о чем речь вел. Он вздрогнул, смачно сплюнул и с какой-то горечью продолжил:

— А Петька на войну ушел да там и помер — похоронка, правда, так и не пришла, ну да уж понятно… Девчонка одна осталась. Времена тогда были тяжелые, мужики на фронте почитай все, бабы на заводах пахали. До нас-то так, отголоски армии фрицкой дошли, но и того хватило. Я малой был, мне потом мать рассказывала, как немцы пришли. Бабы в крик, те за пулеметы, а Лилька так тихонечко из-за спин вышла и по-немецки им, значит, зашпрехала. Спасла, видать — те с месяц у нее в домине столовались. Эт не тот, что сейчас, этот она уже в восьмидесятые строила. Родительский дом большой был, на пять комнат. Петька и сам вроде не бедный, а только девица его по всему, богачка была.

— С чего вы взяли? — окончательно потерявшись в переплетениях истории, вздохнула я.

— А девка на что жила? — возмутился дедок, задохнувшись. — Лилька? Петька в сорок третьем ушел с концами, она полгода одна жила, немцев, опять же, кормила?

— Ну а потом что? — меня мало интересовало, на что жила прабабка. Кто сейчас разберет? Старикан поди половину выдумал.

— А… — махнул рукой рассказчик. — Я малой был, мне тогда пять только исполнилось, мне мать с ней даже здороваться запретила. С немцами, говорит, снюхалась, нечего с ней водиться… А как взвод фрицкий снялся, так она вместе с ними и ушла. Куда — не знаю. Вернулась уж после войны, с мужиком. Дом их к тому уже сгнил почти, но они его поправили… Справно работали… Мужик ее тоже из немцев был, понятное дело, в деревне их не любили, но этим — все нипочем! Сколько помню, Лилька как зыркнет, так хоть в погреб ховайся… Красивая была баба: косища — во! (он показал сжатый кулак), а глаза как два угля черные!

Воспоминания унесли старика далеко и надолго, я задумчиво жевала травинку, уставившись взглядом в землю. Если все правда, то семейная история матери обещает быть интересной, хоть и практической значимости не имеет.

— Мужик ее долго, правда, не прожил, — неожиданно продолжил дедок. — Да и следующий тоже. Мерли вокруг нее мужики, сыновей двоих похоронила, только дочь выходила… Та уже в новом доме росла, на хуторе, но как только школу кончила, так в город и убегла. Не знаю, может и приезжала потом, да я ее не видел… А Лилька как с детства жила бирючиной, так и осталась. Говорить по-русски толком не научилась, ни дня в жизни своей не работала… Бабы ее терпеть не могли, мужиков она сама спроваживала — так и померла в одиночестве…

На этой минорной ноте я решилась напомнить о цели беседы:

— Так похоронили-то ее где?

— А на той окраине! — махнул рукой дедок. — Ты токмо смотри, там могила ее одна в ряду! А тебе зачем, кстати?

— Правнучка я ее, — встала я со вздохом и, не дожидаясь охов и ахов, направилась в указанном направлении. Чую, к вечеру все село только обо мне и будет говорить… Однако же это интересно, сколько у нее все-таки было мужей? По линии матери я ни бабку, ни прабабку толком не знала, бабка померла при родах, мать — когда мне шесть было, на охоте подстрелили. Случайно, вроде бы — я тогда маленькая была, но сейчас думаю, за волка приняли.

А Лилия Петровна была тот еще фрукт — всех похоронила, дочку, внучку, мужей, сыновей, отца с матерью… Понятное дело, тогда время было тяжелое, смерти последних совсем неудивительны, но сама-то она девяносто с лишним прожила… А не была ли прабабка, земля ей пухом, моей крови?

Судя по могиле, прабабку и впрямь недолюбливали в деревне — даже спустя столько лет. Невысокий холмик без оградки зарос высокой, жесткой травой. Кое-где виднелись молодые хвойные побеги. Покосившийся, потемневший и растрескавшийся деревянный крест, на котором были вырезаны ФИО и ГР-ГС, едва не рухнул от одного моего прикосновения.