Его игрушка - Оливия Лейк

— Крис, нельзя отложить разговор? — достаточно грубо произнес Джейсон. — Она только очнулась, — он посмотрел на меня с беспокойством, — и в себя еще не пришла.

Перед лицом, как наяву, возникло лицо Гэвина и скальпель. Конечно, мой проступок мелочь по сравнению с произошедшим.

— Что с Гэвином? — все же решилась узнать я.

— Его убили при задержании, — сухо ответил детектив. — Мисс Хантер, я не буду вас сильно беспокоить. Вам нужно отдыхать, — он даже улыбнулся, — но нам важно знать: Гэвин Стоун убил вашу сестру Дэйдру Морган-Сторн? Не делал ли он признаний?

— Он сказал, что она хотела уйти, а он не позволил ей. Что наказал ее. Гэвин был одержим Дэйдрой. Он и меня похитил из-за нашего сходства.

— Мисс Хантер, а…

— Крис, — недовольно зыркнул Джейсон.

— Все, ухожу, — он даже руки поднял примирительно, а мне улыбнулся: — Поправляйтесь.

— Софи, — начал Джейсон, когда мы снова остались одни, — я не злюсь, не обижен и не расстроен. Тебе не нужно передо мной извиняться.

— А за то, что я назвала тебя убийцей, тоже не нужно? — шепотом спросила я. Это было актом высочайшего недоверия. Многие люди после такого не смогли бы продолжать отношения.

— Я бы хотел разразиться тирадой, вроде: «Как ты могла подумать и бла-бла-бла», но с учетом, как я вел себя с тобой… Странно, что ты сама меня не убила, — пошутил Джейсон. Я даже улыбнулась. — Софи, — предельно серьезно произнес он, — я тоже во многом виноват. Ты, наверняка, считаешь меня чудовищем, но я могу быть другим. Я попробую стать другим! Если ты дашь мне шанс, конечно. Ты дашь мне шанс, Софи? — с грубоватой нежностью он сжал мою ладонь. По-другому Джейсон не умел, пока.

— Неужели мерзавца можно исправить? — кокетливо поинтересовалась я. Кажется, начинаю оживать!

— Нет, но можно снизить процент «мудака» до необходимого уровня.

— Давай попробуем, Джейсон Сторн.

— Ты не пожалеешь об этом, Софи Хантер.

Я знала, что не пожалею, потому что любила и очень надеялась, что когда-нибудь он скажет мне, что тоже любит…

Эпилог

— Пап, ты совсем не бережешь себя, — в который раз попеняла я. Болезнь отступила, и он снова молодым мальчиком себя почувствовал. Только мальчику под шестьдесят и в анамнезе целый букет! Нельзя так, нельзя!

— Софи, перестань, — мягко оборвал он. — Я работаю. Мне нравится.

— Но не по двенадцать же часов в день!

— Дочь, — он накрыл мою руку своей, — мы оба знаем, что у меня в запасе немного времени.

— Но врачи…

— Софи, — папа посмотрел на меня с добрым снисхождением. Да, я взрослая, но в сказки все еще верю.

— Я просто очень волнуюсь.

Было время, когда в моей жизни отец был единственным близким человеком, самым родным. Теперь этот список пополнился: муж и двое детей. И все равно я отчаянно не хотела терять папу. Сейчас он в ремиссии, но ни один врач не давал гарантий. И полного излечения тоже не обещал. Слишком много неблагоприятных вводных. Поэтому отец старался жить полноценной, насыщенной жизнью. Такой насыщенной, что я иногда жалела, что Джейсон предложил ему работу и переезд в Лондон соответственно. Да, нам пришлось временно покинуть Штаты. Слишком много плохих воспоминаний. Слишком велико давление.

Смерть Дэйдры, помимо своей чудовищной несправедливости, кардинально изменила статус-кво. Наши с Джейсоном отношения в любом случае вызвали бы море слухов и сплетен: развелся с одной сестрой, чтобы жениться на другой! — чем не заголовок для желтой прессы? Но гибель Дэдэ, наш брак и моя беременность — просто подарок для таблоидов!