Голодные игры. Из пепла - Ясинская Яна

Я прибегаю на вокзал слишком поздно. Поезд уже ушел. И увёз мою Китнисс. Меня охватывает дикое отчаяние. Бегу к кассе. Следующий поезд в Четвёртый Дистрикт только завтра вечером.

Дурак! Идиот! Как я мог такое допустить?!

От отчаяния и бессилия готов убить себя, поэтому…

… не сразу замечаю Китнисс, которая сидит в зале ожидания в самом уголке и… взахлёб ревёт.

- Китнисс! – из меня вырывается вздох облегчения, бросаюсь к ней. Не выдерживаю, расцеловываю её. – Родная моя, любимая! Ты здесь… Ты со мной. Прости… Прости меня дурака… Я не должен был тебя отпускать. Никогда.

Китнисс продолжает плакать, не обращая внимания ни на меня, ни на мои поцелуи. Она даже не пытается меня оттолкнуть

- Я как представила, что он такой маленький… Беззащитный… И без мамы… А если молоко в бутылочке испортится? - ревёт навзрыд моя жена. – Мэтью же голодным останется. А Прим… Кто ей утром косички заплетёт, как надо? Ей же завтра в подготовительный класс… А ты же не умеешь нормально заплетать... А вдруг ей страшный сон опять приснится… А мамы рядом нет… Я такая… такая плохая мать. Как я могла их бросить?!

Я сажусь рядом, прижимаю Китнисс к себе. Она, в свою очередь, судорожно обхватывает меня руками, цепляясь за меня, как за спасательный круг. У самого в глазах слёзы.

- Всё хорошо. Всё. Всё, любимая. Успокойся. Я рядом. Я с тобой. Всегда.

- Всегда? – неожиданно тихо переспрашивает меня Китнисс, поднимает на меня свои зарёванные глаза, словно силясь что-то вспомнить. Но, увы, так ничего и не вспоминает.

***

Первое, что делает Китнисс, оказавшись дома, бежит проверять спящую дочку – на месте ли та. Целует её. Затем кормит Мэтью. Лишь когда наш довольный толстячок, вдоволь наевшись маминого молока, засыпает у себя в кроватке, Китнисс, с лёгким сердцем, принимается распаковывать чемодан

- Ты прости меня, что я оказался таким нелюбимым мужем, - с горечью извиняюсь я. – Честно, Китнисс, я не знаю, как нам жить дальше. Я не хочу навязывать тебе себя. Но и отпустить тебя – это выше моих сил.

- Я слышала твой разговор с доктором Аврелием, - тихо говорит она, стараясь не смотреть мне в глаза. – Что он там говорил про тактильную память?

Такого поворота событий, я, признаться, не ожидал.

- Это так… Глупость.

- Нет. Не глупость. По крайней мере, я думаю, что это может сработать. С детьми же сработало. – Китнисс поднимает на меня взгляд. – Пит Мелларк, пойми меня правильно. Я хочу всё вспомнить. Нет! Даже не так! Я должна всё вспомнить! Ради наших детей, ради нас, в конце концов! Тем более, что ты говоришь, что я тебя любила… Детям нужна нормальная семья. Поэтому…  Хочу я этого, или нет, но ради их счастья мы должны будем жить вместе. Всегда. Потому что вряд ли они скажут мне спасибо, если я приведу им другого папу.

- Даже если это будет Гейл? - не выдерживаю, ревниво интересуюсь я, и тут же ругаю себя за столь каверзный вопрос.

-Да, - спокойно отвечает Китнисс. – Даже если это будет Гейл. Отец моих детей ты, а не он. Мне надо понять и принять это. Поэтому я думаю, что нам надо попробовать…

Китнисс отворачивается. Заметно, что она смущена.

- Попробовать что? – на всякий случай уточняю я, хотя прекрасно понимаю, о чём речь.

- Когда ты поцеловал меня, там… На кухне… Я ответила тебе. Точнее… - Китнисс несколько теряется, не зная, как более точно мне всё объяснить.  – Тебе ответила не я, а та, другая, которая спит где-то глубоко во мне. И эта другая…

Китнисс смущается, но всё же находит в себе силы продолжить.