Дом голосов - Донато Карризи (2021)

— Прощальная ласка Черного, — сказала она.

Потом точно так же обнажила правую руку. Под свитером обнаружились еще три борозды. Кровь на ранах запеклась, но они были нанесены недавно.

Джербер старался сохранять спокойствие, хотя и не верил, что эти повреждения мог нанести слепой.

— Вы сознаете, что Черный был стариком, когда вы были девочкой? Его, наверное, уже нет в живых.

Ханна вытащила из сумки пачку сигарет.

— У вас странные отношения со смертью, доктор Джербер, — заявила она, прикуривая «Винни».

Он не позволит снова вовлечь себя в разговор о призраках. Надо держать ситуацию под контролем.

— А что вы скажете о лиловой вдове?

— Вдова была ведьмой, — невозмутимо ответила Ханна. — Она, по словам Черного, искала меня…

— Потому что вы были особенной девочкой, верно? — повторил гипнотизер ее слова.

Пациентка кивнула, но опять-таки не уточнила, в чем состоял этот ее особенный дар. Джербер, однако же, уже устал от подобных разговоров.

— Вы недавно повторили слова Черного: «Много воды утекло с тех пор, как мы все вместе жили под красными крышами», — прочел он в своих записях.

— Да, — подтвердила женщина.

— Что, по-вашему, могла означать эта фраза?

Ханна немного подумала, затянулась сигаретой, выдохнула серый дым. Покачала головой:

— Понятия не имею.

Гипнотизер не был в этом совсем уверен.

— «Красными крышами» коренные флорентийцы называли Сан-Сальви, психиатрическую лечебницу, которой больше не существует.

Об этом поведал сыну синьор Б.: когда он сам был ребенком, взрослые говорили — «он отправился под красные крыши», если кто-то сходил с ума. Во времена отцовского детства душевная болезнь считалась чем-то непостижимым. Именно как заклятие ведьмы.

Ханна Холл посмотрела ему в лицо, пытаясь понять, к чему он клонит, делая такое уточнение.

— Мои родители были сумасшедшими? — спросила женщина. — Вы хотите сказать, что они сбежали из сумасшедшего дома?

Психолог подметил несколько раздраженный тон, но сделал вид, будто не обратил на это внимания.

— Почему вы не рассказали мне о том, как в Австралии пытались похитить младенца из коляски?

Ханна застыла.

— Я никогда не совершала ничего подобного, — стала защищаться она.

Еще как совершала — подумал Джербер.

— Что вы хотели сделать с тем ребенком?

— Кто вам рассказал? Уолкер, да?

Она заволновалась. Джерберу следовало сохранять спокойствие, проявлять твердость, поддерживать свой авторитет.

— Уолкер соврала, — воскликнула Ханна, потом вскочила и принялась в нервном возбуждении ходить по комнате. — Я хотела спасти того ребенка…

— Спасти? — Джербера поразила наивность ее самооправдания. — Спасти от чего?

— От его матери, — тут же ответила Ханна. — Она причинила бы ему вред.

— Как вы можете быть в этом уверены?

— Просто знаю, — сказала пациентка, нимало не задумываясь. — Для ребенка семья — самое надежное место в мире. Или самое опасное.

Услышав собственные слова, процитированные не к месту, Джербер чуть не взорвался.

— Ханна, я хочу вам помочь, — сказал он вместо того, стараясь выразить искреннюю озабоченность ее состоянием. — У вас явные симптомы какой-то формы шизофрении, — попытался он объяснить. — Но, разумеется, другие врачи вам уже об этом говорили…

— Они ошибались, — вспылила женщина. — Вы все ошибаетесь.

— Но после сегодняшнего сеанса мы знаем, что, по всей вероятности, в вашей родной семье имелась некая наследственная предрасположенность… Теперь мы можем заняться лечением вашей патологии.

Ханна курила не переставая и металась по комнате.

— Призраков не существует, а синяк на лице и царапины на руке вы нанесли себе сами… — подлил он масла в огонь. — Знаете, что это значит? Это хуже, чем если бы кто-то на вас напал, ведь в вашем случае от врага, преследующего вас, убежать нельзя.

Ханна резко остановилась.