Погребенные - Кай Майер (2017)

– Сейчас принесу, – пообещал надзиратель и запер за собой дверь. Еще какое-то время слышались его шаги и позвякивание связки ключей.

Аура ничего не видела: в камере стояла непроглядная темнота. Окна не было, а решетку в двери – единственный источник света – она заслонила спиной. Заметив это, девушка отошла в сторону. Луч света из коридора упал на середину камеры. В дальнем углу по-прежнему царил мрак.

– А ты недурно устроился, – заметила она.

Послышался шорох одежды.

– Прошло семь лет. Похоже, ты не особенно торопилась.

– На то были причины, – ответила Аура.

– О да, и веские, конечно. Ты ведь невзлюбила меня с самого начала. И никогда мне не доверяла.

– И мы оба знаем, что не зря.

Кристофер сухо закашлялся в темноте.

– Все это в прошлом.

«Ну когда же принесут свечу?» – подумала Аура. Ей не терпелось увидеть его лицо.

– Я не могла прийти раньше, – сказала она вслух. Она ни в чем перед ним не виновата.

Кристофер тихо засмеялся.

– Если ты принесла мне напильник, то зря старалась. Здесь он не пригодится.

Кристоферу было за что обижаться на судьбу, но Аура нисколько ему не сочувствовала. Черт возьми, он заслужил каждый день в этой дыре! Конечно, Кристофер не убивал тех девушек – это Аура точно знала, – но то, как он обошелся с ее матерью, – преступление. Не говоря уж об убийстве Фридриха.

Будто прочитав ее мысли, Кристофер спросил:

– Как мать поживает?

– Так себе. Я ее почти не вижу. Последний раз она выходила из своей комнаты на рубеже веков.

– Четыре года назад, – прошептал он. – Мне жаль ее, Аура. Хочешь – верь, хочешь – не верь, но мне ее искренне жаль.

– Это священник рассказал тебе о грехе и покаянии? – холодно поинтересовалась она.

– Священник… – вздохнул Кристофер. – Порой он говорит о таких вещах, да. Но Бог не дает нам познать нашу вину, а лишь прощает ее.

– И твою простил? Конечно, так думать проще всего.

– Если ты пришла читать мне мораль, то лучше уходи.

«Нет, – подумала Аура, – я пришла, чтобы убить тебя. Наверное, ты и сам догадался».

Но вместо этого она сказала:

– Мы так ничего и не знаем о Сильветте.

На несколько минут повисло молчание. Аура уже хотела что-нибудь сказать, как за дверью послышались шаги надзирателя. Он просунул через решетку свечу и спичечный коробок.

– Спички пересчитаны. Верните все, сожженные тоже. – Надзиратель в последний раз с любопытством заглянул в окошко и ушел. Позвякивание ключей стихло.

Аура зажгла огонь, вышла на середину камеры и, капнув на пол жидким воском, закрепила свечу. Отвела взгляд от пламени и осмотрелась. Когда глаза привыкли к полумраку, девушка разглядела нары у дальней стены. На них, поджав ноги, сидел Кристофер.

В неровном желтом свете Аура увидела, как он улыбнулся. Кристофер не просто исхудал, он чудовищно отощал. Глаза ввалились, словно за эти годы, проведенные в темноте, эволюция повернула вспять, на тысячи лет назад. Впалые щеки поросли грубой щетиной. Когда он заговорил, стало видно, что и зубы у него обломанные и гнилые. Серая тюремная роба висела на нем мешком. Голова выбрита наголо, руки тощие и костлявые.

– Боже… – прошептала Аура. Ей впервые стало жаль Кристофера.

– У тех, кто режет на куски маленьких девочек, в тюрьме особые привилегии, – сухо заметил Кристофер.

– Я бы пришла в суд, если бы меня отпустили. – Только Аура могла дать показания в защиту Кристофера. Но когда она вернулась в замок, Шарлотта надолго посадила дочь под замок. – Мать не выпускала меня семь лет, пока врачи не признали ее невменяемой, – объяснила Аура. – Всего две недели назад все имущество переписали на мое имя. И вот я здесь.

– В суде допрашивали полицейского, которому ты рассказала про старика в хижине. Обвинитель так искусно перевернул все его показания, что тот выглядел как полный идиот. То же самое случилось бы и с тобой.

– Это дело рук Лисандра.