Найти и потерять себя - Натан Файлер (2020)

Кейт была вторым ребенком, ее любимчик-брат был старше на два года. «Я не думаю, что мама особенно меня любила, – внезапно говорит Кейт с ошеломляющей искренностью. – Кажется, она как-то по-другому представляла себе дочь». За этой фразой кроется многое – но Кейт не хочет, чтобы я писал об этих вещах. Она верит, что, по крайней мере частично, отношение матери было связано с борьбой за внимание отца.

У характера Бриджит была и темная сторона. Несмотря на всю ее доброту, иногда у нее случались неожиданные приступы ревности. Самое ранее воспоминание Кейт относится к тому году, когда ей было четыре. Мать забрала ее из детского сада, и Кейт взахлеб рассказывала ей о воспитательнице, которая очень ей нравилась. Кейт не помнит весь эпизод, но чего она никогда не забудет, так это как тень матери легла на ее лицо. «Если ты так ее любишь, – сказала Бриджит, – иди и живи с ней».

Когда Кейт было пять, у нее родилась сестренка, а еще три года спустя – младший брат. Он был еще совсем младенцем, когда Бриджит настояла на семейной фотографии перед статуей Девы Марии во время семейной поездки в Ратданган.

Для Бриджит эта поездка была не слишком радостной. Они поехали в Ирландию, чтобы навестить ее сестру и племянников, но Бриджит была уверена – по мнению Кейт, ошибочно – что ее шестнадцатилетняя племянница флиртует с отцом Кейт. Но все это было забыто в присутствии статуи. Пока скучающие дети еле волочили ноги, Бриджит просто сияла. Она сделала в тот день десятки фотографий – потратила всю пленку.

Кейт тихо произносит ругательство и качает головой.

«Она почувствовала там что-то особенное, – говорит она мне. – Я помню, как она была возбуждена. У нее слезы на глаза наворачивались. Ей казалось, что происходит что-то важное».

Мне легко представить версию событий, в которой отец Кейт, подготовленный психиатрический медбрат, замечает ранние тревожные признаки и находит профессиональную помощь для жены. Он мог бы сразу заподозрить неладное, когда по возвращении в Лондон Бриджит проявила фотографии и стала ими просто одержима.

Но только сначала это не выглядело как обсессия. Это была просто фотография статуи, обрамленная и повешенная у кухонного окошка.

Кейт с остальными детьми были первыми, кто заметил, сколько времени их мать проводит, разглядывая фотографию. Она говорила об изображении, пока готовила и хлопотала на кухне. Она говорила о том, как Дева Мария смотрит на нее, видит ее. То, как свет падал на лицо статуи, – это явно что-то значило. И то, как она улыбалась, – тоже.

Чем больше Бриджит искала, тем больше находила.

«А что к чаю, ма?» Кейт было десять. Может, статуя и правда делала странные штуки. Мир полон чудес, правда ведь? Даже если Кейт сама не особенно в них верила.

Пару месяцев спустя это была уже не одна фотография. Бриджит сделала несколько копий. Она никогда с ними не расставалась. Одну она всегда носила с собой, заложенную между страниц книги. Еще копии стояли в спальне. На одной из фотографий было странное пятно, дефект проявки. Бриджит была уверена, что это свет сиял на нее со статуи – это значило, что она была избрана.

Она махала фотографиями у самого носа мужа. «Вот, погляди, – кричала она, – думаешь, я все это придумала? Посмотри же сам. Тут все доказательства».

Он должен был понимать, что Бриджит не в порядке. Но он не слушал. Он тоже кричал. Не из-за фотографий, а из-за ее обвинений.

Бриджит была убеждена, что у мужа есть любовница, – возможно, так и было, – но Бриджит просто не могла знать об этом. Так что супруг говорил, что у нее паранойя.

Вслушиваясь в крики, одиннадцатилетняя Кейт, смышленая и трудолюбивая девочка, поняла, что никогда раньше не воспринимала родителей как двух отдельных людей. Не думала о них, как о разных личностях со своими историями, надеждами и ожиданиями. Но они были отдельными людьми. И они ненавидели друг друга. Собственные слезы застали Кейт врасплох, когда она услышала звук бьющегося стекла.