Найти и потерять себя - Натан Файлер (2020)

Подобные неврологические теории получили дополнительный импульс благодаря тому факту, что у людей с диагнозом «шизофрения» в детстве часто (хотя, совершенно точно, не всегда) наблюдалось отставание в развитии: они могли позже сверстников преодолевать образовательные вехи или не слишком хорошо взаимодействовать с социумом. Похожим образом дети, у которых затем разовьется «шизофрения», часто демонстрируют небольшое снижение уровня IQ за годы до появления первых симптомов. Все это предполагает, что головной мозг мог развиться не должным образом.

Гипотеза заключается в том, что эти незаметные аномалии в головном мозге, появляющиеся в самом начале жизни, являются пусковыми механизмами так называемой шизофрении, только позднее, взаимодействуя с нормальными процессами созревания.

Это может происходить во время «синаптического прунинга», когда наш подрастающий головной мозг избавляется от лишних нейронных связей, сформированных в младенчестве. Возможно, что мозг с аномалиями слишком рьяно берется за сокращение, и это провоцирует странные мысли, ощущения и поступки, которые мы называем «шизофренией». Такая теория объясняет, в частности, почему симптомы редко проявляются до полового созревания[81].

Хотя подобные теории, несомненно, обрели последователей в последние десятилетия, без противников тоже не обходится.

«Какой смысл в головном мозге, не реагирующем на окружающую среду?» – вопрошает профессор Джон Рид, с которым мы уже встречались.

Он убежден, что аномалии, которые можно наблюдать в головном мозге у «шизофреников», идентичны тем, что возникают вследствие травмы или насилия в раннем детстве. Профессор, таким образом, говорит о «травмогенной нейропаталогической модели», отстаивая при этом утверждение, что любые аномалии в мозге «шизофреников» не обязательно являются причиной заболевания и не могут сами по себе свидетельствовать о болезни[82].

Похоже, что мы добрались до извечного вопроса: что было раньше, курица или яйцо?

Все это тяжеловато уместить в голове, правда?

Если вас это утешит, то, когда я начинал эту книгу, я понятия не имел, что доберусь до страницы 187 и напишу слова «травмогенная нейропаталогическая модель». Такого не предугадаешь, сам удивляюсь.

Так что если вы чувствуете, что голова слегка идет кругом, я гарантирую, что в этом вы не одиноки. А еще я могу вас заверить, что не все специалисты в сфере охраны психического здоровья занимаются поиском причин.

Есть и совсем другие направления работы.

Другие направления

«Я считаю, что поиск причин – это дорога в никуда», – заявляет доктор Джоанна Монкриф.

Еще во время учебы на медицинском факультете Джоанна находила многие общепринятые практики психиатрии проблематичными. Она вспоминает свою первую практику в психиатрической клинике – уже тогда ей стало понятно, что людей здесь подавляют и ограничивают, а не лечат.

Это было во второй половине 1980-х. Джоанна читала работы Томаса Саса. Она знала, что существуют разные точки зрения на психические расстройства, но тогда ей оставалось только склонить голову и сдавать свои экзамены. Сегодня она консультирующий психиатр и одна из основателей «Сообщества критической психиатрии» (Critical Psychiatry Network). Эта организация стремится поменять чрезмерно «медицинский» взгляд на психические расстройства.

«Я думаю, мы должны смотреть на шизофрению как на черту характера или личностную особенность, – говорит мне доктор Монкриф. – Мы могли бы думать о ней, как мы думаем о склонности выходить из себя или нетерпеливости. У всех наших черт характера есть биологическая составляющая, и все они подвержены влиянию событий нашей жизни. Но мы никогда не сможем сказать, что тот или иной аспект поведения вызван этим, этим и этим. Мне кажется, что с шизофренией дело обстоит так же. В конечном итоге, это просто еще один загадочный способ человеческого существования»[83].