Парящая для дракона. Книга 2 - Марина Эльденберт (2020)

Поэтому когда открывается дверь и появляется Халлоран (хвала всем кому только можно за то, что это именно он), я даже сильно не удивляюсь. Я вообще не уверена, что слово «сильно» ко мне теперь применимо, потому что все мое сильно осталось в той пустоши. Я помню, как бросилась к дракону, как меня трясло от сумасшедшего, безумного притяжения.

Кстати, о притяжении.

— Что это было — там, в пустоши? — спрашиваю я. — Я не собиралась выходить из флайса.

— Притяжение пламени.

— Это как?

— Когда огни драконов или иртханов совпадают, это реализуется притяжением на физическом уровне. Если они еще и сочетаются… — Халлоран осекается, потом подходит ближе. — Словом, суть заключается в том, что возникает такое вот алогичное для человека притяжение. Поскольку перед вами был даже не иртхан, а дракон, это сработало именно так.

— Почему вы не заставили Бена снять харргалахт? — Я смотрю на него в упор. — Вы же знали, что так будет. И не надо вешать мне на уши всю эту чушь про то, что у меня плохое состояние, что я была слабая и так далее. Давайте говорить откровенно, местр Халлоран. Зачем это было нужно вам?

— На самом деле харргалахт малоизучена, и я действительно предпочел бы оставить ее в покое до того, как вы родите.

Я хмыкаю. Надеюсь, взгляд у меня сейчас по-настоящему скептический, потому что вот это вот «малоизучена» могло прокатить с Лаурой-Хэдфенгер-развесь-уши. Когда-то безумно давно.

— Но вы правы. Была еще одна причина, не менее веская. Эта причина — выход из оборота. Мне нужно было, чтобы дракон перестал видеть в вас пару, и ферн Ландерстерг смог вернуться обратно.

— Как он может видеть во мне пару?! — взрываюсь я.

— Из-за вашей особенности.

— Это… — я поднимаю руки, потому что во мне кончаются слова.

— И еще одна причина, Лаура. Пока вы являетесь потенциальной супругой местра Эстфардхара, чисто теоретически ферн Ландерстерг не имеет права вас забрать.

— А грязно практически?

Халлоран усмехается.

— Мы сейчас побеседовали. Только что. Первенец правящего — особенно правящего державой — это очень и очень серьезно.

— Да, я это уже поняла, когда чуть не заморозила ваш лучший курорт.

— Хорошо, что у вас сохранилось чувство юмора.

— Это не чувство юмора. Это сарказм.

На какое-то время воцаряется долгое молчание, в течение которого Халлоран смотрит на меня, а я изучаю паутинку датчика, тянущуюся вдоль моего предплечья. Облегчать ему задачу я тоже не собираюсь, я порядком устала от этих интриг и политических игр. Устала от того, что меня использовали все, кому не лень, и вот от этого — взгляда навылет, жесткого, скользящего по мне льдом, как будто не было между нами всего, что случилось на курорте, этого тепла, этих объятий, как будто он не сжимал мою руку после того, как я поломалась на катке — устала больше всего.

Он словно сошедшая лавина обрушился на меня в пустоши, и я до сих пор как под этой лавиной.

— Помимо особенностей вашего малыша или малышки, — все-таки возвращается к разговору Халлоран, — существует еще его право на ребенка, и все это в принципе преодолимо. Но не без потерь.

— Что значит — не без потерь? — интересуюсь я.

— Это значит, что я мог бы — с учетом уже вашей особенности — объявить себя вашим наставником и взять под свою защиту. В этом случае ферн Ландерстерг будет иметь дело уже со мной, но это — международный конфликт. Учитывая его настрой, в котором я только что имел возможность убедиться лично, это будет не просто международный конфликт, а война.

Да, не думала я в свой двадцать один год, что когда-нибудь стану причиной войны между Ферверном и Аронгарой. Проблема в том, что я не хочу ею становиться — я никогда не жила в войне, и жить в ней не хочу. Не хочу, чтобы из-за меня гибли люди. Не хочу, чтобы из-за меня разрушались дома. Драконы, да я даже представить не могу, во что это может вылиться сейчас — с ультрасовременными технологиями.