Стань неуязвимым - Эви Пумпурас (2021)

Став новобранцем Секретной службы, я перешла из разношерстного класса в 1500 человек в класс спецподготовки, где было всего пятьдесят четыре курсанта. По программе мы должны были проходить трехмесячный курс обучения под палящим солнцем Джорджии на бывшей авиационной базе ВМС Глинко, а затем прямо оттуда отправиться прямиком в ледяную стужу Мэриленда, где нам предстояло еще три месяца интенсивной подготовки в профильной Академии Секретной службы. Приблизительное число спецагентов – 3600 человек. На это место попадают лучшие из лучших – среди них встречаются бывшие профессиональные спортсмены и олимпийские чемпионы; спецназ ВМФ; рейнджеры и закаленные опытом офицеры полиции, прошедшие длительную подготовку в Отделе особого оружия и тактики (ОООТ).

Те же, кто не были закаленными в боях воинами, как правило обладали множеством званий и владели несколькими языками. Последний навык был особенно ценен при работе с зарубежными главами государств и их командами безопасности. Попасть в ряды спецагентов Секретной службы США труднее, чем поступить в Гарвард – одно из престижнейших высших учебных заведений мира. На 6 % прошедших конкурс в заведения так называемой Лиги плюща приходится всего 1 % принятых в новобранцы Секретной службы. И я каким-то непостижимым образом оказалась в их числе.

Воспитанная на легендах о древнегреческих героях и их невероятных подвигах, я всегда с легкостью представляла себя человеком, наделенным столь же недюжинными силой и храбростью. Меня нимало не заботил тот факт, что все эти истории были о мужчинах. Не беспокоило и то, что на моем курсе почти не было девушек и женщин. В то время более 90 процентов спецагентов были мужчинами. К тому же, все они были гораздо крупнее меня – а это значило, что и здесь мне предстояло доказать, что со мной нужно считаться. Мне хотелось, чтобы на меня смотрели не как на «женщину-спецагента», а как на «спецагента» – и точка.

Все последующие месяцы в Глинко я тренировалась как маньяк. Днем я занималась вместе с классом, на износ, до седьмого пота, а по вечерам делала это в одиночку. Я бегала дополнительные дистанции, плавала в бассейне, занималась стрельбой на полигоне. Выбирала самых крупных партнеров по борьбе, стараясь биться на их уровне. Первые несколько недель были самым настоящим адом. Тело болело так, словно его отмутузили бейсбольной битой, и все было покрыто ссадинами и порезами. Я постоянно пила обезболивающее. И все же твердо решила, что ни у кого не должно возникнуть ни малейшего сомнения в моих способностях и возможностях – ни у инструкторов, ни у других курсантов, тренировавшихся вместе со мной, ни даже у меня самой.

Я понимала границы собственных возможностей – а это значило, что тренироваться мне зачастую приходилось дольше и упорнее, чем другим. И это меня вполне устраивало. На занятиях по борьбе партнеров чаще всего расставляют по весовой категории, но на второй неделе я оказалась в спаринге с Мэттом – бывшим рейнджером, почти вдвое крупнее меня и выглядевшим как гора мышц. Прежде, чем нашелся партнер со схожими габаритами, я попросила Мэтта заниматься со мной. Мне хотелось такого партнера, который бы мотивировал. Мэтт понял, почему выбор пал на него, – и решил не давать спуску. И что самое главное, я сама не хотела, чтобы он поддавался. Однажды мы тренировали перевороты. Мэтт был первым – и так швырнул меня, словно я была тряпичной куклой. Казалось, для него я была легкой, как перышко. Снова и снова я падала на пол, ударялась спиной и головой об пол и чувствовала, как трещат кости, и как болят от сжатия суставы при каждом ударе. Все тело протестующе кричало. Но я твердо решила довести тренировку до конца и раз за разом – вставала.

– Еще раз, – говорила я. – Брось меня еще раз.