Северный Кавказ. Модернизационный вызов - Н. Миронова, Хабиб Магомедов, Наталия Зубаревич (2014)

В-третьих, человеческие отношения и роли в значительной степени сегментируются. Горожане для удовлетворения своих потребностей вынуждены зависеть от большего количества людей, чем сельские жители, но они менее зависимы от конкретных людей, и их зависимость связана лишь с определенным аспектом активности этих людей. Люди в городах находятся в постоянном контакте, но эти контакты деперсонализированы, поверхностны, преходящи и сегментированы. Человек принадлежит к разнообразным группам, каждая из которых имеет отношение лишь к какому-то одному сегменту его личности.

В-четвертых, город разрушает традиционные социальные барьеры, но при этом порождает гораздо более сложную социальную стратификацию, чем интегрированные сообщества. При этом он углубляет и обостряет дифференциацию групп по уровню дохода и статусам. Ситуация, когда городские жители концентрируются на одной территории, исходя не из собственных предпочтений, а по расовым, языковым, статусным критериям, по уровню доходов, усиливает отчуждение между людьми.

В-пятых, людям сложно воспринять город как целостность и определиться, каковы их действительные интересы. Поведение индивидов, оторванных от тех структур, которые позволяли интегрировать сельское сообщество, является нестабильным и подверженным различным влияниям, что делает коллективные действия в городских сообществах столь непредсказуемыми и потому порождает серьезные проблемы.

Подобное представление о городском социуме, сформировавшееся еще в первой половине ХХ в., на настоящий момент представляется схематичным и упрощенным. Тем не менее оно обладает двумя несомненными достоинствами в рамках настоящего анализа. С одной стороны, оно дает картину города в контексте модернизации, без характерных для современных городов наслоений постмодернизма и глобализации. С другой стороны, оно формирует модель города, максимально противостоящую модели сельского социума, и тем самым представляет в некоторой степени «идеальный тип», находящийся на другом полюсе анализа по сравнению с традиционным сообществом.

Безусловно, реальная структура социума в городах гораздо более сложна и противоречива:

• тенденции к глобализации городского пространства и атомизации городского социума сосуществует с противоположными процессами – большей локализацией и замкнутостью, даже «геттоизацией» определенных социальных групп;

• универсализация и деперсонификация правил и норм и формальный характер контроля реализуются одновременно с существованием отдельных сообществ, жизнь которых регулируется специфическими, часть неформальными и персонифицированными институциональными регуляторами;

• деперсонализация отношений сочетается с различными механизмами формирования социального капитала.

В условиях массовой миграции город далеко не всегда способен выполнить функцию «плавильного котла». «Результатом чувства защищенности в рамках узнаваемого… и ощущения угрозы от других стала добровольная или насильственная социальная исключенность и формирование этнических анклавов и гетто. Насилие углубляет социальную дистанцию и ужесточает границы между группами»[302], – так характеризует один из исследователей ситуацию в городах «третьего мира».

Тем не менее часть факторов городского образа жизни, отмеченных выше, не только не потеряла важности, но даже в чем-то усилила свою значимость. К ним можно отнести:

• многообразие городских субкультур;

• возможность выбора между различными вариантами занятости, формами досуга, системами ценностных ориентиров;

• слом прежних социальных барьеров, большая возможность занять место на статусной лестнице в соответствии с личными качествами и заслугами;

• меньшая роль контроля социума за поведением индивида, границы дозволенного определяют в первую очередь формальные институты;

• широта социальных контактов и многообразие социальных ролей.