Король на краю света - Артур Филлипс (2022)

В ста тридцати милях к юго-западу доктор Тэтчер услышал историю своих собственных приключений от барона Морсби, который каким-то образом тоже узнал новости, но в его версии Тэтчера нигде не было видно: «Мне сказали, что в Эдинбурге произошло чудо. Вы знали об этом, или все случилось после того, как вы ушли? Помазанник Божий, Яков, заболел чумой. Но Бог пощадил жизнь короля, когда любой другой человек на его месте погиб бы. Молитвы верующих были услышаны, Яков — тому живое свидетельство». Семейная часовня Морсби озарилась светом свечей и отраженным блеском серебряных кадил и распятия. Семейный священник в тот вечер облачился во все великолепие, на которое были способны старые одежды, и говорил на латыни чуть громче, а не привычным шепотом более сдержанных дней. Достаточно скоро Яков вернет Англии Бога и здравый смысл.

— Какую работу вы проделали, Джеффри, — восхитился Сесил. — Просто чудесно. Мы снова можем дышать полной грудью. Но теперь надо скрупулезно изучить ваши разведданные. Этого недостаточно, чтобы мы могли почивать на лаврах. Теперь наша священная задача — позаботиться о безопасности Якова, чтобы у него не было проблем с прибытием сюда, когда наступит день. Ясность — наш друг здесь, в этом кабинете, при дворе и в мыслях Якова на севере. Но в масштабе целого мира слишком большая ясность может навредить нам и ему. Провоцируйте наших врагов. Когда он отправится на юг, хотелось бы пожелать, чтобы мы могли наколдовать немного тумана, а тот двинулся в путь вместе с ним. Пока он благополучно не прибудет сюда. Наш враг сейчас — это слишком большая ясность. Не хотите ли немного вина? Мы должны надеяться на то, что он преодолеет эти мили, когда наступит день (Боже, храни королеву), и все будут ему аплодировать, и позволят спокойно продолжать, с мыслями, что их тайные желания сбудутся. Поэтому мы будем поощрять секретные мечты каждого. Пусть все на что-нибудь надеются. Окутаем нашего друга максимально плотным туманом.

2

Беллок стоял в «яме», очарованный актерской игрой и небом.

Неудивительно, что распорядитель празднеств выдал лицензию на эту пьесу. В конце концов, действие происходило в безобидной древней Иллирии. Учитывая требования, предъявляемые к Бену Тейлору — выучить одну пьесу утром, сыграть роль в другой днем, а вечер провести по уши в выпивке и мальчиках, — казалось чудом, что он вообще справился, пусть прошло несколько месяцев с тех пор, как они с Джеффом выпили у реки и разродились сюжетом.

Герцог Иллирии лежит в своем саду, откинувшись на спинку кресла, обитого леопардовой шкурой. Золотой кубок выпадает из его пальцев. Герой дремлет, ему снится дочь дожа, которую он хотел бы выкрасть из Венеции под покровом ночи. Он вздрагивает и просыпается. Перед ним стоит Мавр и заявляет испуганному герцогу:

В твое вино добавил я столь сильный яд,

Что в бренном мире ты не проживешь и часа!

Тебя ждут дрожь и хлад, конвульсий череда,

Нутро язычника извергнет крови водопады

И жгучей желчи, в коей захлебнется и змея…

Мавр держит вне досягаемости кашляющего страдальца пузырек с прозрачным, безупречным противоядием. Если иллирийский герцог правдиво ответит на один-единственный вопрос, он выпьет остужающее зелье, и в мгновение ока яд, который прямо сейчас терзает его внутренности… герцог хватается за живот, падает на спину, он встал бы, но не может…

История запечатлена будущим, и поэтому ее начало искажено. Конечно, нет другого способа написать ее, но она всегда сияет от противоестественной ясности, исключающей все возможности, которые не воплотились в жизнь. Настоящее же не кажется звеном в цепи, ведущей к конечному внятному историческому событию, и непрожитые варианты будущего бесконечно превосходят по численности ту статистически невероятную реальность, что имела место быть.