Король на краю света - Артур Филлипс (2022)

Сесил поклонился ее лжи и театральному жесту, фальшивому до кончиков пальцев. Его отец никогда не читал ей ничего подобного. Он и Уолсингем предупреждали, чтобы молодой Сесил не волновал королеву, напрямую передавая сообщения от шпионов. Ей не хватало присутствия духа, как женщине, обуреваемой страстями (а теперь и сбитой с толку прошедшими десятилетиями), чтобы смести многочисленные слои неопределенности, которые покрывали донесения, словно нарастающий с каждой сменой времен года перегной. (Уолсингем как-то передал молодому Сесилу урок, преподанный государственному секретарю отцом самого Сесила: «Надо считать, что шпион лжет. А если он честен, то выдает желаемое за действительное так рьяно, что сам поверил в свою весть. Если все видел отчетливо, собственными глазами, то неверно понял увиденное. Если его точка зрения точна, он лишь воспроизводит чужую ложь. Если он говорит правду, его слова плохо подобраны и подразумевают совсем не те факты, которые мы извлекаем, расшифровывая письмо. Возможно, даже при внимательном изучении и точной передаче смысла путем языковых средств, шпион видел только маленький уголок огромного гобелена, слишком мало, чтобы понять его целиком. Даже если шпион видел все и описал правдиво, он опоздал; события изменились, и его донесение больше не имеет ни малейшей ценности. Наконец, и это наименее вероятно: шпион представил своему хозяину в Лондоне совершенно полную, честную, проницательную, точную, своевременную и действительную картину событий. Но его отчет противоречит трем другим ложным сообщениям, поступившим ранее на той же неделе, подготовленным авторами получше».)

— Скажи мне, Роберт: ты скучаешь по Лиззи?

— Ну конечно, ваше величество. Она была хорошей женой. И с любовью служила вам.

— Да. Правда. Но я думаю, что тебе, как и мне, лучше быть одному. Мы можем по-настоящему любить только Англию, ты и я. Мой маленький пигмей.

Когда меланхоличная королева отпустила секретаря, помощник Николас Фаунт ждал его в кабинете.

— Беллок вернулся. У него ясность. — Он протянул Сесилу письмо: — А это пришло сегодня от Николсона, другим путем.

Сесил не позволил Фаунту привести Беллока, пока не прочитал письмо Николсона и, что более важно, пока не откинулся на спинку стула, возвышающегося на платформе за письменным столом. Беллока снова усадили напротив него, на низкий складной табурет с кожаным сиденьем. Бессмысленно: невозможно было выбрать угол зрения, который мог бы изменить расклад. У Сесила болела спина; позвоночник устал держать неравномерно распределенную тяжесть его тела. Он ссутулился.

— Джеффри, добро пожаловать домой. Успех, я читаю его на вашем нетерпеливом лице.

Фаунт тихо закрыл дверь, попятился, подняв глаза в последнюю секунду, когда дверь закрылась, и Беллок остался наедине с государственным секретарем королевы. Великан перевел дыхание и начал:

— Успех, да. Полная ясность, и результат не может радовать сильней.

Джефф, начиная с той самой ночи, сделал так, как просил Сесил, и принялся успокаивать своих анонимных и жестоких друзей секретными новостями и определенной ясностью, благодаря своему успешному сценарию. Сесил мимоходом сказал Беллоку, как будто чуть не забыл упомянуть об этом: «О да, Джефф, вы оказали бы услугу всем, и ей в первую очередь, если бы все спокойно разъяснили тем, кто в этом нуждается».