Боец невидимого фронта - Андрей Ильин (2001)

Еще бы! Если бы тем студентам за неуды влепляли наряды вне очереди, заставляя драить полы зубными щетками и чистить по тонне картошки в один заход, они бы тоже, все как один, стали Качаловыми.

«Мымре» вторили преподаватели грима.

— Вот эта помада вам не идет. И пудру вы выбрали не лучшую. Настоящая женщина никогда бы не выбрала такую помаду и такую пудру. И маникюр… Разве это маникюр — это краска, намазанная на ногти!

И курсанты, сидя за поставленными в ряд гримерными столиками, старательно подводили глаза, выпрашивая друг у друга синий карандаш, и примеряли набитые тряпками бюстгальтеры.

— Застегни, пожалуйста…

Но даже когда помада и маникюр стали ложиться как надо, преподаватели все равно были недовольны.

— Поймите, одной помады и одного маникюра для того, чтобы стать женщиной, мало. Надо почувствовать себя женщиной! Надо хотеть нравиться мужчинам. Надо кокетничать…

И курсанты приучались ощущать себя женщинами.

Как до того беременными слонихами.

— Ой, у меня стрелка на колготках! Какой ужас!..

— Теперь вы моряки. Расставьте ноги шире, перенесите вес на правую ногу, на левую, и так вразвалочку, вразвалочку…

— Теперь надевайте вот это.

И им выдавали малиновые, с отливом, пиджаки, которые сидели, как кавалерийские седла на дойных коровах, и выводили на плац, где стоял новенький «шестисотый» «Мерседес».

— Это «Мерседес» шестисотой модели, — объясняли им. — По-простому — «мере». Или «телега». Короче, такая крутая тачка, широкая, совсем черная, с десятикиловаттной стереомузыкой, кондишеном и типа всякими наворотами, чтобы было удобно ездить на стрелки и оттягиваться с телухой.

Курсанты ошарашенно смотрели на инструктора.

— К «мерсу» положены аксессуары — ну там голда или цепак на полкило, мобила «Моторола», децел на сто строк и ствол двенадцатого калибра. А если без «ствола» и «мерса», то, значит, ты голимый лох и твое место у параши. Понятно? Сегодня без знания этого сленга вас не пустят ни в одно приличное общество.

— А кто тогда мы? — показали курсанты на малиновые пиджаки.

— Вы, в натуре, братаны, корефаны или брателло, короче, такие крутые пацаны, у которых все путем, потому что они ездят на «шестисотых» тачках, в прикиде от Версаче, имеют телку и навороченную хату, ведут себя по понятиям и разведут любого на одних мизинцах. А теперь — пройдитесь. Курсанты пошли малиново-золотистым строем, дружно отблескивая голдами и отбивая дробь об асфальт плаца лакированными туфлями.

— Нет, нет. «Новые русские» ходят не так. «Новые русские» ходят от живота. Вот так, выбрасывая ногу чуть с вывертом. А главное, лицо, не такое у них лицо, совсем другое у них лицо.

И не надо хлопать дверцами машины. Они не хлопают дверцами машины, потому что не открывают их. Им — открывают.

Повторите еще раз.

И еще раз.

И еще…

Трудно это — стать другим человеком. Стать тем, кем никогда не был.

* * *

— Священники так не говорят.

— Грузины так не пьют…

— Ненцы так не едят…

— Работяги сморкаются по-другому…

— Дирижеры так не садятся, они отбрасывают фалды фрака…

* * *

И снова прикладная психология.

— Чтобы войти человеку в доверие, надо…

И предмет «Карманные кражи».

— Резать карманы лучше половинкой бритвенного лезвия… Подойдите к манекену и попробуйте вырезать левый внутренний карман.

Нет, не так. Вы держите лезвие слишком прямо и зло дерете ткань. Измените угол…

Еще…

Еще…

— Это станина, это суппорт, это «бабка», — объяснял инструктор устройство токарного станка. — Встаете здесь, берете деталь, вставляете сюда, зажимаете резец…

Повторите.

— Разве мы будем токарями?

— И еще фрезеровщиками, сварщиками, наладчиками… Вы должны иметь представление о профессиях, которые будете использовать в своих легендах. Вы должны быть убедительными. Включайте станок…