Жизнь, которую мы потеряли - Аллен Эскенс (2019)

– Это ваше предсмертное признание. – Я попытался проникнуть в мысли Карла в надежде смазать рельсы, приближающие его к катарсису. – Вот потому-то вы и рассказываете мне историю вашей жизни. Снять груз с души. – Я увидел в его глазах готовность капитулировать, желание рассказать мне свою историю. Мне хотелось наорать на Карла, требуя признания, однако, чтобы его не вспугнуть, я прошептал: – Я вас выслушаю. И не буду вас осуждать. Обещаю.

– Приехал сюда для отпущения грехов, да? – едва слышно произнес Карл.

– Кто я такой, чтобы отпускать вам грехи? Но если вы расскажете мне правду, вам, быть может, станет легче. Говорят, исповедь очищает душу.

– Значит, говорят, да? – Карл повернулся ко мне. – А ты сам-то согласен с теми, кто так говорит?

– Конечно. Мне кажется, если вас что-то тревожит… то самое лучшее с кем-нибудь поделиться.

– Так ты считаешь, что нам стоит попытаться? Проверить твою идею на практике, так?

– Думаю, стоит, – ответил я.

– Тогда расскажи о своем дедушке.

Я вдруг почувствовал тупой удар в грудь, который меня оглушил, и поспешно отвернулся от Карла, пытаясь собраться с мыслями.

– А что именно вы хотите узнать о моем дедушке?

Карл наклонился ко мне поближе и произнес все тем же тихим, спокойным голосом:

– В твой первый приезд сюда я упомянул твоего деда. Мимоходом спросил, как он умер. И ты оцепенел. Тебя явно что-то гложет. По твоим глазам вижу. Расскажи, что с ним случилось.

– Он умер, когда мне было одиннадцать. Вот и все.

Карл очень долго молчал, дав мне возможность сполна почувствовать всю тяжесть бремени собственного лицемерия, потом вздохнул и пожал плечами:

– Я понимаю. Всего лишь проект для колледжа.

Внезапно у меня в голове зазвучал тревожный голос; подпитываемый чувством вины, голос этот нашептывал мне, уговаривая открыть Карлу свой секрет. Почему бы не рассказать ему правду, твердил этот голос, ведь через несколько недель Карл унесет твою тайну с собой в могилу. И кроме того, это будет честная плата за признание, которое он уже почти готов сделать. Но затем другой голос, более спокойный и рассудительный, сказал, что честность здесь ни при чем и я вовсе не потому собирался открыть Карлу свою тайну. Я хотел ему рассказать.

Карл перевел глаза на свои руки и тихо добавил:

– Ты не обязан мне ничего рассказывать. Это не входило в наш уговор…

– Я видел, как умирает мой дедушка. – Слова, сбежав из головы, сами слетели у меня с языка, прежде чем я успел захлопнуть рот. Карл, не ожидавший, что я прерву его своим признанием, посмотрел на меня с неприкрытым удивлением.

Ну а я, подобно человеку, решившему прыгнуть в воду с отвесной скалы, уже не мог повернуть время вспять, остановив безумный порыв смелости или безрассудства. И теперь уже я, совсем как Карл много раз до того, уставился в окно, собирая по крупицам воспоминания. А когда в голове окончательно прояснилось, я сказал:

– Я никому этого не говорил. Но дедушка умер из-за меня.

Глава 20

Больше всего мне запомнились руки дедушки Билла, мощные бульдожьи лапы с короткими пальцами толщиной с зажимную гайку, проворно разбиравшие небольшие двигатели, починкой которых он занимался. Помню, как он держал меня маленького за руку, и это дарило мне ощущение, что все будет хорошо. Помню, с каким абсолютным терпением он шел по жизни, уделяя максимум внимания любой стоящей перед ним задаче, даже когда нужно было всего-навсего протереть очки или, наоборот, помочь моей маме пережить очередной трудный день. В моих ранних воспоминаниях он всегда был рядом с ней, его шепот заглушал ее крики, его рука, лежащая у нее на плече, помогала усмирить любую бурю. Мама всегда страдала биполярным расстройством, а это совсем не та болезнь, которую можно случайно подцепить, точно грипп, но пока мой дедушка Билл был жив, волны ее настроения никогда не превращались в пенистые валы.