Неучтенный - Константин Муравьев (2019)

В этот же момент по лестнице в противоположном конце холла к завтраку начали спускаться Конуэл с Лаэртом, который с матерью жил в их доме последние тридцать лет, с тех пор как Лаэрт пошёл учиться сначала в училище, а потом и в университет.

Вслед за мальчиками в раскрытую дверь вошла Гелия, о чем-то разговаривая с Тарой, которая, оказывается, тоже была на улице и сейчас входила в дом вместе со всеми. И именно в эту секунду, в непрерывном гаме и радостном возбуждении, которое привнесли в их дом два маленьких аграфа, в Адриане проснулся ее малый дар предвидения, и она поняла: «Все у нас будет хорошо».

И она мгновенно преобразилась, как будто не висело над ней того гнета печали и грусти, что она ощущала последнее время.

И этот расцвет Адрианы стал так заметен, что все окружающие мгновенно остановились и замерли на месте. Даже дети угомонились, ощутив на себе важность момента и ту силу, что сейчас ощутимым и буйным потоком шла от женщины и раскатывалась волнами, пронизывающими все кругом.

Конуэл очнулся первым, сделал шаг по направлению к ней и с какой-то надеждой в голосе спросил:

– Ари, ты что-то почувствовала? – сказав это, он так и не дошёл до женщины, остановившись на полпути до нее. Жена повернулась к нему, и он увидел сияющий блеск ее фиолетовых глаз и счастливое лицо. А главное, на него смотрела та сияющая и блистательная красавица, что будоражила умы и мысли многих аграфов в самый первый миг их первого знакомства.

– Наши девочки живы, – сказала Адриана и тихо добавила, смотря прямо в глаза мужу: – Конуэл, обе девочки.

И как только она произнесла эти слова, раздался вызов по устройству гиперсвязи. Этот звонок заставил всех вздрогнуть. Лаэрт, ближе всего стоящий к устройству связи, подошёл и ответил на вызов, включив громкую связь, явно почувствовав, что этот звонок может быть важен.

– Здравствуйте, – услышали все приятный и певучий голос девушки, – я не ошиблась, это дом Конуэла и Адрианы Трекурат?

– Да, – ответил Лаэрт, приглядываясь к кому-то на том конце канала связи. – Мы знакомы? – спросил он.

– Простите, нет. Я вас не знаю, – ответил все тот же голос, навевающий какие-то родные и давно забытые воспоминания.

Адриана с болью во взгляде пыталась вспомнить, где же она могла слышать этот голос. Это же пытался сделать и Конуэл. Но как всегда, дети оказались наиболее прозорливыми. Самый младший, несколько коверкая слова, произнес:

– Бабушка, а почему тетенька говорит твоим голосом?

Между тем Лаэрт продолжал разговор с незнакомкой.

– Чем я могу вам помочь?

– Можно ли позвать Адриану или Конуэла?

– Как вас представить?

И тут донесся тихий мужской голос, в большинстве перекрывающийся помехами, но вполне понятный:

– Леита, солнышко, просто скажи, что ты по личному вопросу. А то могут не поверить и решить, что ты какая-нибудь мошенница. А родители, я думаю, все поймут, когда тебя узнают.

И девушка послушно произнесла, не став спорить с вполне справедливым, но уже неуместным советом. Говоривший мужчина, вероятно, не знал о такой большой чувствительности микрофонов, на своем конце линии связи.

– По личному вопросу.

Но не успела она подойти, как к передатчику сигнала уже подлетел Конуэл. Адриана даже не успела отреагировать, вот он стоит на полпути к ней, как он уже на переговорной площадке.

И тут до всех донесся небольшой всхлип и только одно слово:

– Папа.

Адриана сорвалась с места и в мгновение ока оказалась на площадке рядом с мужем, схватив его за ладонь и сжав ее. Несколько секунд она молча смотрела на визор, а потом тихо произнесла:

– Леита.

А вглядевшись в свою такую далекую, но одновременно близкую дочь, прошептала:

– Доченька, живая. Я надеялась и всегда верила. Всегда.

Конуэл только смотрел на дочь и молчал, как будто пытаясь поверить, что перед ним стоит не призрак, а живой человек.