Мертвая зыбь - Юхан Теорин (2015)

– Никогда. – Она задумалась и добавила: – У него совершенно ясная голова. Даже чересчур. Я не удивлюсь, если он сошел с автобуса и направился по каким-то своим делам. Он слишком много думает.

– Мы его найдем, – твердо сказал Леннарт.

– У него очень теплое пальто. Зимнее…

– В зимнем пальто можно продержаться всю ночь. Особенно, если найти, где спрятаться от ветра.

Где спрячешься от ветра в альваре, подумала Юлия, но промолчала.

35

– Герлоф! Где он, Герлоф?

Герлоф с трудом открыл глаза – ему не хотелось отрываться от волшебного сна – он идет на своей лайбе под парусами, светит солнце, журчит прозрачная вода… он с трудом открыл глаза и тут же зажмурился от дождя.

– Что? – спросил он хрипло, а может, и не спросил, а только подумал.

Он лежал на спине на холодном мокром песке. Невыносимо болела правая нога.

Над собой, прямо на покрытом травой уступе, он смутно различил тень. Вот это кто… владелец отеля и ресторанов Гуннар Юнгер в своей химически-желтой рекламной куртке.

Не сон ли это? Нет, похоже, не сон. Но Юнгер уже не улыбается. Он зол и хмур.

– Где мой телефон?

У Герлофа пересохло во рту, он почти не мог говорить.

– Спрятал, – почти беззвучно прошептал он.

– Спрятал? Куда? В задницу засунул?

– Иди и поищи, Гуннар. Может, и найдешь.

Но Юнгер не двигался с места, и Герлоф не сразу, но понял почему. На мокром песке его начищенные башмаки оставят такие следы, которые не смоет никаким дождем.

Мобильник лежал у него в кармане брюк, так что он сильно преувеличил, когда сказал «спрятал», но пусть Гуннар придумает, как ему выудить у Герлофа свой телефон.

– Ты крепкий мужик, Герлоф, – сказал Гуннар и выпрямился. – Упал, как я вижу? Ударился, наверное?

Герлоф не ответил – у него просто-напросто не было сил говорить. Замерзшие губы не разлеплялись.

– Лучше всего мертвецам. Жестока смерть, но честна. Посмотри ей в лицо и спой: здравствуй, смерть, здравствуй, смерть, я твой… Дан Андерссон[15], если ты не знаешь. Я обожаю его песни. И Таубе[16] тоже… особенно его морские баллады. И знаешь, кто меня к ним приучил? Вера Кант. У нее были сотни пластинок.

– У нее были деньги и земли.

– Что? Не слышу!

– Земля и деньги, – произнес Герлоф с усилием. – Земля и деньги. Это все и решило.

– Не только, не только… Земля и деньги… да, конечно, но не только. Не только земля и деньги. Еще и месть… и мечты, и планы, и любовь к этому острову. Я влюблен в Эланд, Герлоф. – Юнгер достал из кармана перчатки и медленно натянул. – Думаю, тебе самое время поспать, Герлоф. Баю-бай. Ты сейчас заснешь, а я, будь уверен, найду свой телефон. Куда ты его мог деть? Сто из ста – он при тебе. Не надо было тебе его брать, ох, не надо…

Герлофу надоела его болтовня. В самом деле: пришел убивать – убивай, только оставь меня в покое. Он устало закрыл глаза, и ему почудилось слабое басовитое жужжание.

– Время прощаться, Герлоф. Думаю, мы с тобой…

Он внезапно замолчал. Жужжание становилось все громче, это было уже не жужжание, а нарастающий, выматывающий душу рев. Юнгер замер, уставившись в небо. Поза его выражала крайнее удивление. Герлоф с трудом приподнял голову и посмотрел в небо. Над ним парило сказочное чудовище… Смерть? Нет, не может быть. У Смерти не может быть написано на боку, да еще такими большими буквами, «ПОЛИЦИЯ». Это вертолет.

Он перевел глаза на Юнгера, но того уже не было. Он исчез, как исчезают тролли, когда понимают, что обнаружены. Нет, не исчез – вон он, бежит по тропинке.

Вертолет… и в самом деле вертолет. Мигающие красные и белые огни проблесками отражалась во вращающихся лопастях. Покачавшись немного над Герлофом, он опустился на траву чуть поодаль.

Он ничего не чувствовал – ни радости, ни облегчения. Он ждал не вертолета. Он ждал, что подойдет Корабль Смерти, и он уплывет на нем в морскую даль.