Страх - Франк Тилье (2016)

— Я очень рано узнал, что мой отец мне не родной: он не мог иметь детей. Но он никогда не говорил мне, откуда я родом. А не так давно я услышал о программе идентификации по ДНК в Испании. Я попытал удачу, и это сработало… Но представьте себе мое изумление, когда вдобавок к родительнице я обнаружил еще и братца.

Он присел на корточки, его лицо оказалось прямо напротив лица Камиль. Их разделяло всего лишь несколько сантиметров. Он провел стволом своего оружия по ее щеке.

— Сначала я отправился повидать эту родительницу — несчастное, внушавшее жалость и стыд существо… Да к тому же наполовину безумное. Это нечто… — его лицо скривилось в ужасной гримасе, — не могло быть моей матерью. Во мне не могла течь ее кровь.

Молчание. На его губы снова вернулась отталкивающая ухмылка.

— Эта бедная женщина была там со своим секатором. Я объяснил ей кое-что, произошедшее в Аргентине. Сообщил ей пикантные, соблазнительные детали. Дал ей понять, кого она породила. Думаю, я ее немного напугал.

Николя продолжал целиться в него, поддерживая левой рукой правую.

— А Микаэль? К чему это зверство?

— Я нашел его дом. Вошел туда, когда он отсутствовал, чтобы посмотреть, с кем имею дело. И вообразите мое удивление, когда я попал в его фотолабораторию и увидел на одной из стен свое собственное лицо, а также лица Луазо, Кальдерона, Прадье! Он все знал… Но как? Как он это сделал? Мы приняли решение и занялись… уборкой. Надо было все уничтожить. Фотографии, следы моего происхождения. Микаэлем я занялся лично. Хотел, чтобы он заговорил, чтобы объяснил мне все. Одержимость черной трансплантологией привела его к Кальдерону. Дальше одно потянуло за собой другое — он вышел заодно на меня. А увидев мои фото в газетных статьях, заметил сходство с собой и понял, что мы как-то связаны. Судьба такая странная штука, вы не находите?

— Он так и не сообщил в полицию? Никого не предупредил?

— Он нас преследовал, шел по пятам, все понял. Но его одержимость оказалась сильнее. Он хотел дойти до конца, ему недоставало всего нескольких деталей головоломки. Так что, когда он попался мне в руки, я выпустил из него весь сок. Он умер, а я избавился от фотографий.

— Но некоторые пропустили. Например, фото того слепого аргентинца. Оно было скрыто под слоем других снимков.

— Вы правы. Наверняка из-за слишком большой… спешки, ярости, эйфории. Мы ведь все совершаем ошибки, не так ли? — Он вздохнул. — Заодно мы избавились и от папаши. Им захотел заняться Прадье. Ему это всегда нравилось. Убивать ради вкуса крови, мастерить всякую ерунду из человеческих останков, копаться во внутренностях, как механик в моторе. Это он вырезал почки у тех девок, ему позволяли этим баловаться. Изъять орган, положить его в холодильный контейнер… Вы бы видели его глаза в тот момент! Луазо его стоил. Был помешан на серийных убийцах, преклонялся перед такими типами, как Пьер Фулон… Его было легко найти у Стикса. Вот так и образовалась наша маленькая команда.

Он опять расплылся в своей гнусной улыбочке, явно находя удовольствие в этих пояснениях.

— Идеальный трафик органов — это тот, что не оставляет следов. Но у него есть и слабая сторона — он требует бесследного исчезновения людей, а потом и тел. А как трудно избавиться от тела, вы и сами знаете, вы же легавый. При посредстве Прадье мы решили эту проблему. Когда-нибудь и болота Торреса изрыгнут правду, но это уже не важно. До тех пор много воды и крови утечет.

Николя пристально следил за пальцем хирурга, лежащим на спусковом крючке. Грудь Камиль сильно вздымалась. Она была парализована.

— Все кончено, Бельграно. Остальные полицейские прибудут с минуты на минуту. Бросьте оружие.