Тайное место - Тана Френч (2018)

В этом году, когда Бекка заявляет, что не пойдет на дискотеку в День святого Валентина, никто ее не переубеждает. И когда сестра Корнелиус настигает Джулию и Франсуа Леви, целующихся прямо на танцплощадке, Холли и Селена не говорят ни слова. Холли даже не уверена, что Селена, танцующая сама с собой под ей одной слышную мелодию, вообще что-то заметила.

Когда они возвращаются в комнату, Бекка лежит, свернувшись калачиком, спиной к ним, заткнув уши наушниками. Глаза у нее открыты, но она молчит, и все остальные тоже не произносят ни слова.

На следующей неделе, когда мисс Грэм предлагает объединиться по четверо для итогового арт-проекта, Холли хватает за руки трех подруг так стремительно, что едва не падает со стула.

– Э, – Джулия недовольно отдергивает руку, – какого черта?

– Да блин, расслабься. Я просто не хочу попасть в команду с овцами, которые пожелают создать грандиозный портрет Канье Уэста из отпечатков напомаженных губ.

– Это ты расслабься, – бурчит Джулия, но улыбается. – Никаких губ, никаких Канье. Мы сделаем Леди Гагу из тампонов. Это будет философским этюдом о роли женщины в обществе.

Она, Холли и Бекка хихикают, и даже Селена улыбается, а Холли чувствует, как впервые за долгое время ее плечи расслабляются.

– Привет! – Холли громко хлопает дверью.

– Я здесь, – кричит из кухни отец.

Холли роняет сумку с вещами на пол и спешит к нему, стряхивая с волос дождевые капли. Отец в серой водолазке с закатанными выше локтей рукавами стоит у раковины и чистит картошку. Со спины – густые волосы с небольшой проседью, плечи широкие, мышцы рельефные – он выглядит моложе. Духовка включена, в кухне тепло и уютно; за окном полупрозрачной водяной дымкой повис февральский дождь.

Крис Харпер мертв уже девять месяцев, неделю и пять дней.

Отец прижимается к ней, не выпуская картошку из рук, и наклоняется, чтобы Холли смогла чмокнуть его в щеку – шершавую, пахнущую табаком.

– Покажи, – командует он.

– Пап.

– Показывай давай.

– Ты просто параноик.

Отец грозит ей пальцем. Холли закатывает глаза и демонстрирует брелок на своей связке ключей. Ее индивидуальный сигнализатор выполнен в форме слезинки, черной с белыми цветочками. Отец много времени потратил, подбирая такой, чтобы выглядел как обычный брелок, чтобы она не стеснялась носить его, но все равно каждую неделю проверяет.

– Это меня успокаивает, – удовлетворенно кивает отец, возвращаясь к картошке. – Я пестую свою паранойю.

– Никого больше не заставляют таскать с собой такое.

– Значит, ты единственная, кого не смогут похитить инопланетяне. Поздравляю. Перекусить хочешь?

– Не-а.

По пятницам они спускают остатки карманных денег на шоколад и съедают его, сидя на автобусной остановке.

– Отлично. Тогда можешь помочь мне.

Ужин всегда готовит мама.

– А где мама? – удивляется Холли. Делая вид, что занята аккуратным развешиванием куртки, краем глаза наблюдает за отцом. Когда Холли была еще ребенком, родители разъехались. Отец вернулся, когда ей исполнилось одиннадцать, но она все еще сохраняет бдительность, особенно если происходит необычное.

– Встречается с кем-то из школьных друзей. Лови! – Отец перебрасывает Холли головку чеснока. – Три зубчика, мелко изрубить. Что бы это ни значило.

– С кем это?

– Некая женщина по имени Дейрдре. – Холли не уверена, в курсе ли отец, что она ждала этого уточнения: некая женщина. С отцом никогда не поймешь, о чем он по-настоящему догадывается. – Короче, режь помельче.

Холли достает нож и устраивается на высоком табурете за барной стойкой.

– Она домой-то вернется?

– Разумеется. Хотя не поручусь когда. Я сказал, что мы не будем дожидаться ее к ужину. Если она успеет, отлично; если застрянет на своем девичнике, мы не будем помирать с голоду.