Шарко - Франк Тилье (2019)

Ван Боксом рассказал, что обе обезьяны умерли, причем та, которая лишилась чувства страха, не смогла перенести заточения. Теперь следовало все воспроизвести с самого начала, но действуя строго по правилам: описать «короба́» шаг за шагом, составляя на этот раз научные протоколы. С помощью зафиксированных изменений, происшедших с обезьянами, и своих записей ван Боксом сумел убедить группу исследователей и медиков сопровождать его в джунгли. Он вернулся туда, где провел шесть долгих лет своей жизни. Но, добравшись до окрестностей деревни, он обнаружил там ад.

– В мое отсутствие зло свершилось.

85

Кровь… Эта внутренняя жидкость, которая омывала ткани, насыщала мышцы, питая и в то же время унося отходы, носительница жизни и смерти, снадобья и болезни, сейчас растекалась по полу бойни.

Снова собравшись вместе, копы двинулись к истоку алой реки, который скрывался где-то в глубине здания. Не было другого пути, кроме как шагать по клейкой жидкости, от которой несло смешанным запахом растворенного железа и пыли. Сквозь шум дождя слышно было, как чавкают подошвы, пока лучи фонариков шарили в тенях по углам, высвечивая давнее запустение. У Шарко мелькнула абсурдная мысль: vampyres расстилали перед ними красный ковер.

Неожиданно Ухо наставил свой фонарь и оружие внутрь загона, куда когда-то помещали обезумевших животных, прежде чем их зарезать. Луч обрисовал обнаженное тело, словно скульптуру из света и тени. Мужчина с бритым черепом стоял на коленях в узком пространстве, спиной к ним, с болтающимися руками и шеей, закрепленной между двумя металлическими стержнями, расположенными сантиметрах в десяти друг от друга. Он был залит собственной кровью. На спине – скарификация Blood, Death, Evil. А на подошве левой ноги – символ «Pray Mev».

Шарко подошел ближе. Лицо представляло собой мешанину из плоти: только тяжелый предмет – камень, дубинка – мог превратить его в подобное крошево. На его горле, как улыбка, зиял разрез от уха до уха. Чистый и точный удар ножом, жертва должна была потерять всю кровь менее чем за пять секунд. Член свисал, как ванильный стручок, одно из яичек проткнуто ампаллангом с головой козла.

Сзади прозвучал голос. Франку потребовалось мгновение, чтобы оторваться от кошмарного видения.

– Тут еще один.

Шарко медленно попятился, оглушенный. Соседний загон являл собой ту же картину. Бритый череп, море крови, знаки принадлежности к клану… И следующий загон тоже, как будто один и тот же диапозитив размножили до бесконечности и стали прокручивать через проектор.

Члены клана выстроились в ряд, безымянные, зарезанные, как скотина. Их невозможно было ни различить, ни опознать.

Паскаль отступил с явным намерением грохнуться на пол, но выдержал столкновение с немыслимым. Единственное слово, которое сорвалось с его губ, было:

– Почему?

Ответ он знал, но хотел услышать его из уст напарника.

– Гуру выполнил свою миссию, – выдохнул Шарко. – Он зашел так далеко, как мог, но знал, что все имеет свой конец. На протяжении трех лет зараженная кровь растекалась по венам ни в чем не повинных людей. Теперь он знает, что мы идем за ним по пятам и что члены клана являются слабым звеном, потому что могут вывести на него. Поэтому он избавляется от своего исходного материала. Этот говнюк еще надеется выпутаться. Проскользнуть сквозь ячейки сети.

Усталым движением Франк убрал оружие в кобуру с привычным ощущением, что он просто жук-падальщик – тот, кто всегда появляется, когда конец уже наступил.

– Сейчас он наверняка уже далеко.

– Шестнадцать, – бросил один из его коллег, белый, как таблетка аспирина. – Их шестнадцать.

Франк сам обошел все загоны, стараясь представить себе сценарий: шеф вызывает жертв по одному, обездвиживает их и приканчивает, как скотину, за несколько секунд. Покорные слуги, лишенные страха, наверняка даже не сопротивлялись. Его мутило от всего этого.