Шарко - Франк Тилье (2019)

– Я закончил учебу. Избавлю вас от деталей, но в конце концов я обосновался в колониальном анклаве в Новой Гвинее – австралийском острове – в двух днях пути от района, где свирепствовала болезнь. Эти отдаленные области, куда едва ступала нога цивилизованного человека, были территориями каннибализма и колдовства. Колонисты считали меня сумасшедшим: что я собирался делать в опасных джунглях рядом с примитивными туземцами, которые поедали своих мертвецов? Тем более что ходили слухи, будто двумя годами раньше белые люди – некоторые даже утверждали, что одним из них был врач, француз, – исчезли в тех враждебных краях. Но мне было двадцать пять лет, меня сжигала жажда приключений, и должен признаться, я был немного чокнутый… Так вот, сначала я предпринял несколько коротких экспедиций к сороваям. И своими глазами увидел, как проявляется этот недуг.

Он с трудом поднялся, порылся в ящике и вернулся с черно-белыми снимками, которые и протянул Люси. Она увидела детей, больше похожих на скелеты, с закатившимися глазами. Женщин, которые смотрели на свои длинные кисти со скрюченными пальцами, как будто это были враждебные отростки. Лица, позы, кусочки джунглей. Мизерное окошко, открывшееся в иной мир и иное время. Она передала фотографии Валковяку.

– Через год я решился пожить в их деревне, отказавшись от связей с остальным миром. Я хотел изучить «короба́», сфотографировать, от первых симптомов до последних. Болезнь приводила в ужас, воины связывали ее с магией могущественного колдуна из вражеской деревни на другом берегу реки, где обитало племя банару. Говорили, что воины-банару не знают страха, что они с голыми руками нападают на крокодила и леопарда, что они сдирают кожу с врагов и развешивают их головы на ветвях деревьев после того, как съедят тела. Они уничтожили все деревни в округе. Ни один соровай не пересекал реку. Те, кто на это отваживался, не возвращались…

Люси и Валковяк быстро переглянулись: джунгли Мев, головы на деревьях, отсутствие страха.

– Для меня было очевидно, что «короба» не имеет ничего общего с магией. Но почему она вроде бы поражает только женщин и детей? Что ее вызывает? Передается ли она от человека к человеку? А еще в разрушительной логике болезни случались отклонения: время от времени один из сороваев, будь то взрослый или ребенок, начинал вести себя как банару. У него полностью исчезало чувство страха. Это совершенно сбивало с толку. Было ли это связано с мутацией носителя болезни или с тем способом, которым произошло заражение? Я начал вести реестр смертей, рождений, различных стадий «короба́». Уровень смертности, распространенность, частота заболеваний, пол, возраст… Шел месяц за месяцем, а вражеский колдун по-прежнему нагонял ужас. Колдовство сводило всех с ума, порождало паранойю, болезнь косила людей. Даже колонисты испугались, когда в их анклаве однажды исчезла медсестра-туземка. Говорили, что в ту ночь где-то рядом были воины-банару и их белый колдун. И в деревне я все острее чувствовал его присутствие рядом. На деревьях, ночью. Я вспомнил о тех белых, которые исчезли два года назад. Мог ли тот испарившийся врач стать этим самым белым колдуном?

Он посмотрел на свои длинные костлявые кисти, лежащие на коленях. Два куска угля, испещренные шрамами.