Там, где раки поют - Делия Оуэнс (2019)

В отдалении сердито завывал мотор, громче и визгливей, чем у обычной лодки, перекрывая тихие звуки болота. Тейт повернулся, а рев приближался, и вдруг перед ним вырос новенький глиссер. Катер горделиво скользил по воде, будто парил над травами, поднимая сзади фонтан брызг. И завывал, как десяток сирен.

Глиссер ломился сквозь плавни, приминая тростники, и вырвался наконец на большую воду. Раскричались белые и голубые цапли. На палубе стояли трое и, завидев Тейта, повернули к нему. Он узнал шерифа Джексона и его помощника, третий был незнакомый.

Глиссер, привстав на дыбы, замедлил ход. Шериф что-то крикнул, но Тейт сквозь шум не разобрал. Глиссер подрулил ближе, закачался на волнах рядом с Тейтом, обдавая его брызгами. Шериф свесился за борт и снова что-то прокричал.

Киа тоже услышала незнакомый мотор, подобралась ближе и увидела, как неизвестный ей катер подошел к Тейту. Притаившись в камышах, она смотрела, как Тейт слушает шерифа, застыв неподвижно, – взгляд в землю, плечи поникшие. Даже издали в его позе читалось отчаяние. Шериф снова что-то крикнул, Тейт наконец поднял голову, и помощник шерифа втащил его в лодку. Третий прыгнул за борт и перебрался на катер Тейта. Тейт стоял между двумя людьми в форме, опустив голову, глядя под ноги; глиссер развернулся и понесся через болото в сторону Баркли-Коув, а третий полицейский вел катер Тейта.

Киа провожала их взглядом до тех пор, пока оба судна не скрылись за островком взморника. Почему задержали Тейта? Связано ли это с гибелью Чеза? Неужто арестовали?

Сердце ее разрывалось. Наконец, спустя целую жизнь, она признала, что все эти годы, с тех пор как ей исполнилось семь, на болото ее влекла надежда увидеть Тейта – заметить его за излучиной ручья, следить за ним сквозь тростники. Она знала его любимые лагуны и лазейки через коварные топи, всегда следовала за ним на безопасном расстоянии. Таилась, стремясь урвать хоть крохи любви, никогда не делилась ею. Проще любить того, с кем вы на разных берегах. А отвергнув его, она потому лишь выжила, что знала: он где-то здесь, на болоте, ждет. А теперь он может отсюда исчезнуть.

Замерев, Киа смотрела туда, где скрылась незнакомая лодка, вслушивалась в затихающий гул мотора. Скок все знает – наверняка ему известно, почему шериф задержал Тейта; он подскажет, как ему помочь.

Киа завела мотор и рванула вперед.

56

Кваква

1970

Кладбище Баркли-Коув затерялось в тени высоких дубов. С ветвей длинными прядями свисал испанский мох, и под их сенью, будто в пещере, темнели старые надгробия, раскиданные как попало – тут семья, там одинокая могила. Узловатые корни, словно чьи-то кривые пальцы, выворотили надгробия из земли, именами вниз. Жизнь брала верх над смертью. Мрачное место, а вокруг сияющая, звенящая синь: море и небо.

Еще вчера здесь, как неутомимые муравьи, сновали люди – рыбаки, лавочники и прочие, кто пришел хоронить Шкипера. Они сбивались в кучки в неловком молчании, а Тейт слонялся среди знакомых горожан и незнакомой родни, переходил от группы к группе. С тех пор как шериф разыскал его на болоте и сообщил о смерти отца, Тейт жил и действовал будто не по своей воле – делал что скажут, шел куда поведут. Из вчерашнего он ничего не помнил и сегодня вернулся на кладбище один, проститься.

Все эти месяцы, когда он тосковал по Киа, а потом добивался свидания в тюрьме, отца он почти не видел. И теперь сокрушался, корил себя. Занятый своими чувствами, он не заметил, что отец болен. Незадолго до ареста Киа как будто стала оттаивать – подарила ему экземпляр своей первой книги, поднялась на борт посмотреть в микроскоп, даже поиграла в “поймай кепку”, но с началом судебного процесса отдалилась как никогда. Тюрьма еще не то творит с человеком, думал Тейт.