Смертельный танец - Гамильтон Лорел Кей (2002)

Дамиан провел рукой над лицом женщины, и когда рука отодвинулась, женщина заморгала, очнувшись. Руки взлетели к пуговицам блузки, глаза всполошились.

Что это значит? – донесся ее голос, тонкий от страха.

Дамиан попытался заключить ее в объятия, но она отдернулась, и он только поймал ее запястье. Она напряглась, но он удерживал ее без усилий.

Отпустите, отпустите, пожалуйста! – Она протянула руку к кому-то в публике. – Помоги!

Публика затихла, и в тишине отчетливо прозвучал голос того, к кому она обращалась:

Да ничего, ты просто получай удовольствие. Это входит в программу.

Дамиан рывком развернул ее к себе – сильно, так что синяки должны были остаться, – и она, пойманная его глазами, обмякла, лицо стало отсутствующим, женщина опустилась на колени, удерживаемая только за запястье.

Он поднял ее на ноги, на этот раз нежно, прижал к себе и отвел ей волосы в сторону, открыв длинную линию шеи. Медленно, будто в танце, он повернул женщину, показывая всем эту обнаженную кожу.

Вилли подался вперед, язык его задвигался между зубами, будто он сам пробовал ее на вкус. Вилли – мой друг, но иногда полезно вспомнить, что он заодно и монстр.

Официант-вампир возвращался. Я видела, как он приближается ко мне.

Дамиан искривил губы, обнажая клыки. Откинул голову назад, чтобы все видели. Мышцы его шеи напряглись – времени больше не было.

Не делай этого, Дамиан! – крикнула я. Пистолет я навела ему на спину, туда, где должно быть сердце. Когда вампиру больше пятисот лет, один выстрел в грудную клетку, даже серебряной пулей, не гарантирует смерти. Но видит Бог, мы это узнаем, если он ее укусит.

Вилли протянул ко мне руку.

Не надо, Вилли.

Я говорила всерьез. То, что никому не позволено убивать Вилли, не значит, что я этого не сделаю.

Вилли опустился обратно в кресло.

Дамиан достаточно расслабил мышцы, чтобы повернуться ко мне. И повернуться так, что женщина оказалась щитом. Волосы ее были все так же отведены в сторону, шея открыта. Он глядел на меня, проводя пальцами по ее голой коже. Подстрекая меня.

На меня направили тусклый прожектор, и он стал светиться ярче, когда я пошла, очень осторожно, две ступеньки вниз, к площадке. Перепрыгнуть перила – это было бы эффектнее, но чертовски трудно при этом держать прицел. Можно, наверное, было стрелять в голову от перил, но с незнакомым оружием это было слишком рискованно. Случайно пристрелить женщину мне совершенно не хотелось. Убить заложника – это всегда вызывает нарекания.

Официанты-вампиры не знали, что им делать. Будь я каким-нибудь хмырем с улицы, они бы попытались меня скрутить, но я – возлюбленная их Мастера, и это несколько путало все карты. Я на них посматривала краем глаза.

Вот что, ребята, подайтесь-ка назад и дайте мне место.

Они переглянулись.

Ну-ка, мальчики и девочки, вы же не хотите на меня нападать? Быстро назад!

Они отступили.

Подойдя достаточно близко для верного выстрела, я остановилась и сказала:

Отпусти ее, Дамиан.

Ей не будет вреда, Анита. Это же для забавы.

Она не хочет. И это против закона, даже для зрелищ, так что отпусти ее, или я тебе голову разнесу к чертям.

И ты будешь стрелять в меня при таком количестве свидетелей?

И не сомневайся. К тому же тебе уже за пятьсот лет, и вряд ли тебя убьет один выстрел в голову, во всяком случае, насовсем. Но больно будет до чертиков, и останутся шрамы. Ты же не хочешь портить красоту лица?

У меня начинала уставать рука. Не то чтобы пистолет был настолько тяжел, но если держать пистолет в такой стойке достаточно долго, рука начнет дрожать. А этого мне не надо.