Не прощаюсь - Борис Акунин (2018)

– Заговор? – переспросил генерал, теребя седую профессорскую бородку, и с сомнением посмотрел на своего адъютанта. – В это трудно поверить. Честно говоря, я полагал, что мы встречаемся совсем по иному поводу…

– Выслушайте господина Фандорина, Антон Иванович, – сказал полковник. – Поверьте, это не менее важно.

По обмену этими не вполне понятными репликами Эраст Петрович догадался, что молниеносная скорость, с которой адъютант провел его к начальнику, объяснялась не только привезенным известием, но и какой-то другой причиной. Афанасий Иванович Шредер (тот самый офицер, к которому Фандорин в свое время ездил по делу о взрыве) обрадовался харьковскому гостю, как дорогому родственнику – когда Фандорин даже еще не успел изложить суть дела.

Антон Иванович

Загадка, вне сомнения, в свое время разъяснится, сказал себе Эраст Петрович, и продолжил про главное:

– Так точно, ваше высокопревосходительство, заговор. Во главе находится офицер для особых поручений при командующем Добровольческой армией полковник Скукин. Идея состоит в том, чтобы сделать Гай-Гаевского военным диктатором. Для этого нужно было вывести его в г-главнокомандующие еще до взятия Москвы. Единственным препятствием являетесь вы. Поэтому Скукин и его сообщник войсковой старшина Черепов устроили на вас покушение во время посещения Калединского приюта. Вы уцелели чудом, но погибли дети и женщины.

– Владимир Зенонович метит на мое место? Он пытался меня убить? Не верю, – отрезал главком. – Я знаю этого человека еще с японской войны. Он не таков.

– Он-то не таков и о заговоре не имеет ни малейшего п-понятия. Вся комбинация разработана его племянником полковником Скукиным. Что произошло в приюте? Непосредственно перед вашим приездом Черепов, якобы осматривая актовый зал, подложил под стол часовую мину. Двое часовых, поставленных им перед дверями, были гарантией, что никто не войдет и не помешает. Впоследствии Черепов обоих этих свидетелей убрал, чтобы переадресовать п-подозрение… Когда покушение провалилось, заговорщики, очевидно, решили ждать следующего случая. Для этого Скукину нужно было поставить своего человека на должность начальника Особого отдела, который среди прочего ведает охраной важных лиц. Черепов собственноручно застрелил прежнего начальника князя Козловского, после чего Скукин устроил своего п-протеже на освободившееся место…

– Откуда вы это знаете? – засердился генерал. – Вы что, видели, как войсковой старшина совершает убийство?

– Нет. Но после того, как Гай-Гаевский вчера при мне сказал, что это племянник убедил его назначить Черепова вместо Козловского, я сопоставил факты. И сразу же после этого провел опрос соседей убитого. Войсковой старшина каждого из них допрашивал с пристрастием – не видел ли кто-нибудь из окна чего-то подозрительного. Один из этих людей, некто Сальников, во время допроса якобы накинулся на Черепова с кулаками и был убит. Во время вчерашнего разговора с жильцами я установил следующее. Покойный Сальников рассказывал по крайней мере двоим соседям, что действительно в ту ночь курил у окна и видел в подворотне двух офицеров. Лиц не разглядел, но оба высокие, худые. Один, в кубанской папахе, шел чуть сзади. И выстрелил первому в з-затылок.

– Черепов – кубанский казак, высокого роста и худой, – вставил Шредер.

– Полагаю, что во время следующего приезда вашего высокопревосходительства в Добровольческую армию при таком н-начальнике Особого отдела живым вы бы не вернулись.

Главком возмущенно мигал красными от усталости глазами.

– И это белое офицерство! Чудовищно…

Воротничок мятого кителя у него был несвеж, на щеках серела щетина. Сбоку, прямо на разложенной карте, стояла тарелка с недоеденной котлетой. Из-за ширмы в углу высовывался краешек походной койки. Должно быть, генерал и ел, и спал, не отлучаясь из помещения, куда сходились нити управления белыми армиями.