Ведьма - Камилла Лэкберг (2019)

Все закивали. В комнате стало тихо. Патрик осознал, что им нужно было бы провести дебрифинг[66], проанализировать случившееся, но усталость начала брать свое, а от жары в помещении глаза слипались еще больше. Все были в шоке, усталые и подавленные. На стойке беспрерывно звонил телефон. Внимание не только Швеции, но и весего мира приковано сейчас к Танумсхеде и трагедии, которая там произошла. И Патрик знал, что все сидящие в тесном помещении в полицейском участке чувствовали – что-то изменилось навсегда. Мир никогда уже не будет прежним.

* * *

Он боялся, что они сочтут его невежливым – подумают, что он не ценит того, что они сделали для него. Однако все совсем не так. Карим не ожидал, что кто-нибудь из шведов распахнет перед ним двери своего дома – перед ним и его детьми, – что они помогут ему обрести жилье, будут обнимать его детей и говорить с ним, как с равным. И он был рад, что ему довелось увидеть и эту сторону Швеции.

Но оставаться здесь Карим не мог. Они не могут здесь жить. Слишком многое отняла у него Швеция. Амина парила среди звезд и теплых солнечных лучей – он тосковал по ней каждую минуту, каждую секунду. Ее фотографии Карим аккуратно упаковал в чемодан – бережно завернутые в одежду. Бо́льшую часть чемодана занимала детская одежда. У него не хватило бы сил тащить более одного чемодана, поэтому для себя он взял лишь самое необходимое. Ему ничего не нужно. Им нужно все. Они это заслужили.

Взять с собой все те игрушки, которые им надарили Рита, Бертиль и Лео, просто не представлялось возможным. Карим знал, что дети огорчатся, но все просто не поместится. Во второй раз им придется расстаться с любимыми вещами. Это та цена, которую придется заплатить за свободу.

Он взглянул на детей. Самия спала в обнимку с кроликом, бело-серым, подаренным Лео, – без этого кролика она отказывалась засыпать. Его дочь сможет взять с собой – но это будет единственная игрушка. А Хассан зажал в руке мешочек с разноцветными шариками. Видно было, как они поблескивают сквозь прозрачную сеточку. Хассан мог часами разглядывать их. Придется и их тоже взять. Но больше свободного места нет.

Карим слышал об Аднане и Халиле. Все звонили друг другу и рассказывали о них – с ужасом и гордостью. Шведы восхваляли их как героев. Горькая ирония… Карим видел перед собой лицо Аднана, с горечью рассказывавшего про косые взгляды, которые на него бросали, – шведы смотрели на него, словно он прилетел с другой планеты. В центре для беженцев он был одним из тех, кто действительно хотел влиться в новую среду. Хотел, чтобы его приняли. И вот теперь шведы прославляли его как героя, но что толку? Он этого уже не увидит.

Карим огляделся. Квартира была светлая и уютная. Просторная. Она могла бы стать прекрасным домом для него и детей, в этом он уверен. Если б только скорбь по Амине не давила грудь… Если б только в нем жила надежда, что эта страна даст ему будущее… Но Швеция дала ему лишь горе и отторжение. Он ощущал ненависть и недоверие – и знал, что никогда не будет чувствовать себя в безопасности. Они отправятся дальше. Он и дети. В другое место, где смогут отдохнуть. Где смогут ощутить защищенность и веру в будущее. В такое место, где он сможет видеть перед собой улыбку Амины, не ощущая тоски в груди.

Карим с трудом взял карандаш своими поврежденными руками. Повязку с него сняли, но руки болели – он знал, что они еще долго будут болеть, возможно, всегда. Местами кожа затвердела, повсюду виднелись безобразные шрамы. Взяв лист бумаги, поднес к ней карандаш, не зная, что написать. Нельзя сказать, что он не испытывает благодарности. Вовсе нет. Просто он напуган. И на душе у него пустота.

В конце концов Карим вывел на бумаге одно-единственное слово. Одно из первых слов, которое он выучил на шведском. «Спасибо». Потом пошел, чтобы разбудить детей. Им предстоит долгий путь.

* * *