Ермак. Отряд - Игорь Валериев (2021)

Поездка до Парижа прошла спокойно, я оклемался. Уоллер в себя не пришёл до тех пор, пока не прибыли на съёмную квартиру. Пока он был в прострации, связали ему руки и ноги. Когда переодевали и гримировали этого типа после захвата, отметил, что тело у него тренированного бойца, поэтому можно ожидать любых вывертов, включая попытку самоубийства. Об этом предупредил свою команду, чтобы были постоянно настороже. Довёл кратко информацию о том, что клиент серьёзный и за ним числятся не только отравления. Хотя думаю, что Зарянский всё это уже рассказал партнёрам, пока я был в отключке на пароходе. В поезде от Дартфорда до Дувра для конспирации мы ехали с парой Кошко – Куликов в разных вагонах.

Отдохнули хорошо. Поели горячего рыбного супа, который Иван Семёнович просто великолепно приготовил из консервированного тунца. На второе был кулеш из тушёнки. Жалко, не догадались по дороге прикупить свежего хлеба. Пришлось довольствоваться галетами да крекерами, которые закупили вместе с остальными продуктами перед отправкой в Лондон. Про убийцу тоже не забыли. Накормили с ложечки, не развязывая рук и ног. Сводили в туалет. Поправили грим. Перед выездом из дома влили в него ещё стакан виски с опиумом. И в путь. Сначала Кошко с Куликовым, потом мы втроём.

Французско-бельгийскую границу пролетели незаметно. Таможенник лишь заглянул в купе, быстро просмотрел паспорта и хмыкнул, глядя на храпящего во сне Уоллера. Я был в купе с убийцей, сыщик и художник в купе слева от нас, а Зарянский справа. Ему была поставлена задача отсыпаться, так как он должен был вскоре сменить меня в охране пленника. На Кошко и Куликова была возложена задача решать проблему с питанием и алкоголем для нашей тройки. Насколько выяснили, еду можно было заказать через проводника в вагоне-ресторане, но светить перед ним или официантом постоянно спящего пленника как-то не хотелось.

На немецкой границе таможенник попытался растолкать убийцу, но был послан через непонятное бормотание Уоллера куда подальше. Пришлось извиняться за своего «дядю», который сильно переусердствовал в лечении «морской болезни» после пересечения пролива. Золотая монета с профилем королевы Виктории смягчила неприступное сердце германца, но, выходя из купе, он что-то про себя прошептал, как выплюнул. Я для себя выделил только слова «инглишес швайн» и, закрыв за ним дверь, буквально упал на лавку, вытирая выступивший на лбу пот.

Ещё чуть-чуть, и плед, которым был укрыт англичанин, сполз бы настолько, что таможенник увидел бы связанные руки убийцы. У меня, конечно, была заготовка, что «дядя» буен во хмелю и любит подраться, а если доберётся до оружия, то и пострелять. Но какая бы была реакция германского служащего – очень интересный вопрос. В кармане был подготовлен ещё один аргумент – десяток золотых кружков, но мог попасться и идейный таможенник.

И вот наконец-то пересадка в вечерних сумерках в другой состав на станции Эйдкунен. Издалека по фигуре замечаю коллежского асессора Кораблева Николая Алексеевича. Тот в сопровождении нескольких агентов стоит у последнего вагона поезда. Направляемся с Зарянским и повисшим между нами Уоллером туда. Кошко и Куликов проследовали в вагон согласно купленным билетам.

– Не нас ли ожидаете, Николай Алексеевич? – подняв голову, спрашиваю главного агента секретной части дворцовой охраны, который недоумённо рассматривал приближающую к нему троицу, благоухание спиртного от которых обгоняло тела метров на пять-шесть.

– Боже мой, Тимофей Васильевич, Сергей Владимирович, я вас не узнал. Вы сами на себя из-за грима не похожи. Да и запах от вас… Мне закусить ещё пару ваших шагов назад захотелось, – попытался пошутить Кораблёв, с беспокойством разглядывая наши лица.