Жизнь на двоих - Анна Шнайдер (2021)

– Мам, есть у нас сегодняшний «Золотой орел»?

Когда София вошла на кухню, Синтия и Вано уже не стояли, а сидели на табуретках далеко друг от друга, и во взглядах обоих застыла напряженность, явно относящаяся к Софии.

– Родная, ты как? – спросила Синтия встревоженно, вскакивая с места, подошла и обняла дочь. – Я так переживаю…

– Все в порядке, – ответила София тусклым голосом. – Так что насчет «Золотого орла»?

– Да, есть. А… зачем?

– Хочу найти работу.

Кажется, маме и Вано это понравилось. Она понимала их и изо всех сил старалась быть поживее, чтобы родные меньше волновались. Удавалось все, кроме улыбок, и даже проснувшиеся сестры, пока уверенные в том, что у Софии всего лишь выходной, не смогли помочь.

Последние дни были так насыщены событиями, причем настолько ошеломляющими, что Виктории казалось, она находится посреди бушующего моря – и то ли оно выбросит на берег ее тонущий корабль, то ли потопит его.

Терять нерожденного ребенка было больно, но не настолько, как терять Агату, и к боли от этой потери примешивалась радость спасения. Главное, что ее золотая девочка жива и здорова, и в этом есть заслуга не только Арена, Софии или кого-то другого, но и ее, Виктории. Она наконец не только мешала и устраивала истерики, а смогла сделать что-то полезное. И немного гордилась собой за то, что выдержала.

София… ее стремительное удаление из дворца повергло Викторию в шок. Первое время она толком не могла об этом думать – все мысли были о потерянном малыше, – но после, когда София уже уехала, Агата и Александр страшно истерили, а Арен стал похож на покойника – вот тогда Виктория задумалась.

София ведь ничего плохого не сделала, ее уволили не за проступок, иначе отношение к ней мужа стало бы иным. Выглядело это так, будто Арен просто убирает из дворца дорогого для себя человека, потому что боится за него.

«Может, они будут видеться вне этих стен?» – подумала Виктория, но, взглянув на мрачного супруга, отбросила в сторону эту мысль. Счастливого влюбленного, который решил проблему встреч с любовницей, Арен не напоминал. Он напоминал мужчину, вынужденного расстаться с любимой, и Викторию мутило от этого предположения. Но чем еще мог быть вызван такой внезапный отъезд Софии из дворца? Притом что ни Виктория, ни дети, ни Арен – никто не хотел, чтобы София уезжала.

«Я так решил», – единственное, что сказал муж об этой ситуации. А больше – ни слова. Будто это нормально – увольнять без повода любимую аньян, которая к тому же спасла Агате жизнь. Виктория знала, что Арен никогда не стал бы огорчать детей без веской причины – значит, сейчас причина все же была, и она была существенной. И какой же?

Как императрица ни старалась, ей в голову не приходило ничего, кроме самого болезненного. Арен отпустил Софию, удалил ее от себя, и сделал он это после третьего покушения на Агату и смерти их нерожденного ребенка, потому что испугался. Испугался, что следующее покушение может вновь коснуться Софии, и на этот раз спасти ее у него не получится. Ведь это именно Арен спас Софию тогда, после портальной ловушки.

Виктория морщилась и кусала губы, не представляя, верно ли рассуждает или ошибается, поскольку до сих пор отравлена ревностью. Хотя сейчас она не ощущала никакой ревности. Ей просто было горько и хотелось знать правду.

Чтобы как-то отвлечь себя, Виктория в который раз села за задание Силвана. Долго смотрела на белый лист бумаги, а потом взяла и раскрасила его целиком ярко-алой краской, похожей на поток хлещущей из раны крови.