Жизнь на двоих - Анна Шнайдер (2021)

– Ну хорошо, – кивнул император. – Это я вроде бы понял. А теперь мне хотелось бы понять, можно ли сделать так, чтобы родовая магия передавалась бастардам без заключения брака. Вы ведь только что сказали, айл Янг, что брак не обязателен.

– Угу. Признавать родство можно не только посредством брака, но обязательно до рождения ребенка, потому что после рождения уже ничего не возможно изменить. Вот если бы, допустим, аристократишка, обрюхативший девушку, привел ее в храм Защитника, перед огнем Геенны признал бы ребенка своим, а после опустил в пламя какой-либо предмет и отдал девушке – я полагаю, это сработало бы как принятие в род и связало бы рожденного младенца с Геенной.

– Но это теория, не проверенная практикой, – хмыкнула Эн, и Арен невольно поморщился. Если бы хоть кто-то из его предшественников разрешил аристократам признавать бастардов через храм без заключения брака, никакой проблемы давно не было бы. Но нет, аристократия так боялась потери своей исключительности – ведь бастарды-то все как один рождались без родовой магии, – что собственному незаконному отпрыску можно было назначить только отличное содержание, признать его наследником состояния и вообще всячески обеспечивать, но не передать фамилию. Бред, многовековая дурь, которая чуть не вылилась в гражданскую войну!

– Мне интересно, до какого колена это работает… – пробормотал Рон, и Арен, оставив досаду на прежних императоров, уточнил:

– Вы о чем?

– О себе, допустим, – фыркнул Янг. – И своих детях. Сейчас, конечно, крайне сложно установить, какой именно род повлиял на мой магический дар – бастардом был не я, а мой дед, но он родился немагом. Однако, если я найду своих родственников-аристократов, есть ли шанс, что мой ребенок будет обладать кровной магией?

– Вот уж не знаю, – пожал плечами Арен. – Но этот вопрос крайне просто решить, если вы женитесь на аристократке.

Рона передернуло, и Эн расхохоталась, да так заливисто, что император тоже улыбнулся.

– Ни за что в жизни! – почти рявкнул артефактор, протестующе помотав головой.

София немного ругала себя за малодушие, потому что на самом деле она обрадовалась, когда Арен не разрешил Виктории и детям уйти из дворца вместе с ней. Иначе она была бы вынуждена полдня стараться держать лицо, а так смогла расслабиться и провела отличный вечер с мамой, сестрами и Вано. Мама, правда, была слегка не в духе – оказалось, что Вагариус накануне осторожно заговорил с Синтией на тему переезда в его дом, и это вызвало волну негодования и протестов. Вано сник, но, судя по блеску в глазах, сдаваться не собирался. А София решила во все это не вмешиваться и предоставить возможность матери и деду самим разбираться и принимать решение.

Вернувшись во дворец ближе к ночи, она села за рисование, и с помощью быстрых движений простого карандаша на листке бумаги появились родные лица – улыбающиеся Вано, Синтия, Элиза и Рози, а затем мордашки Агаты и Александра, и наконец – руки Арена.

Она уже не первый раз рисовала его руки, которые ей безумно нравились – впрочем, в Арене Софии нравилось абсолютно все, но руки особенно. Сильные и в то же время нежные, крепкие и надежные, с длинными подвижными пальцами и маленькой родинкой возле большого пальца на правой ладони…

София так замечталась и зарисовалась, что вспыхнувшего в камине огня даже не заметила. И когда эти самые руки, которые она рисовала, обняли ее, замерла от неожиданности и через секунду засмеялась, ощутив горячие губы Арена на своей шее.

– Ты пришел!..

– Да, счастье мое, – ответил он, улыбаясь. – Сегодня я твой. Это чьи руки ты рисуешь?

– Ты не узнаешь? Это же твои руки.

– Серьезно? – Арен присмотрелся и хмыкнул. – Да, теперь узнал.

– И вот, – София перелистнула альбом. – Еще тут эскизы…

Император с удовольствием разглядывал рисунки, поглаживая девушку по плечам и спине, и от него к Софии шли волны покоя. Как замечательно, что он больше не переживает!