Жизнь на двоих - Анна Шнайдер (2021)

Софии весь день почему-то было тревожно, хотя ничего особенного не происходило – Агата начала учиться, и с Александром они тоже немного позанимались до обеда, а потом девушка повела детей гулять. Погода на улице стояла почти летняя: солнце не грело, а пекло, и распустившаяся сочная листва должна была радовать, но отчего-то радоваться не хотелось.

Играя с наследниками, София не могла перестать думать об Арене. Что сказала шаманка? Впрочем, не важно что – Софию волновала не сама информация, а реакция на нее императора. Опять он разволнуется, опять ему будет больно, опять он станет терзаться. Если бы она могла сделать хоть что-то! Но все, на что была способна София, – сидеть с детьми и развлекать их, делая вид, что ей весело и хорошо.

Но Агата, увы, вновь не удержала щит.

– Ты переживаешь, – сказала девочка безапелляционно – это был ответ, а не вопрос. – Из-за чего ты переживаешь, Софи?

Она улыбнулась и дернула воспитанницу за толстую косичку, заставив ребенка хихикнуть.

– А-та-та, Агата, кто опять не слушается папу?

– Я слу-у-ушаюсь, – протянула наследница. – Почти всегда! Но иногда оно само собой получается.

– Ну да, ну да, – фыркнула София и тут же замерла, когда Агата спросила, сверкая умными карими глазами:

– Ты из-за папы переживаешь, да?

Она не знала, что ответить, а девочка продолжала, забыв про рисунки, которые до этого рисовала вместе с Алексом на камнях парковой дорожки:

– Твои эмоции тянутся к нему, я чувствую. Ты из-за него переживаешь? Что-то случилось?

Тут и Александр встал с корточек и застыл рядом с сестрой, вопросительно глядя на свою аньян.

– Не волнуйтесь, – сказала София ласково, обняв обоих детей, и потянула их вниз, к разноцветным мелкам. – У вашего папы все время тяжелые дни, вот я и беспокоюсь. Он устает.

– Ты его любишь, – кивнула Агата, и Александр повторил ее жест со всей серьезностью.

– Да, – ответила София, вкладывая по мелку детям в ладошки. – Конечно, люблю. А давайте нарисуем льва? Знаете, какая у него большая и пушистая грива?..

Императрица отпустила Софию около семи вечера, и по выражению ее лица девушка так и не смогла понять, что произошло. Виктория выглядела немного растерянной, но не была ни радостной, ни подавленной и производила впечатление человека, которому только что дали по голове чем-то тяжелым, и он никак не может определиться – то ли упасть в обморок, то ли развернуться и дать сдачи.

Испытывая безумное и очень сильное желание немедленно нырнуть в камин и при этом осознавая, что Арен сейчас вряд ли находится в своей комнате, поэтому подобный поступок будет крайне глупым, София переоделась и около половины восьмого отправилась в город вместе с зашедшим за ней Вано.

Вагариус вновь был печальным, почти как в их первую встречу, и София невольно подумала: это оттого, что он все понял про нее и императора. Разве мог он не понять, если непосредственно к нему поступает информация о том, где находится Арен, даже если браслет связи заблокирован? Последние несколько ночей император провел с Софией – либо в ее комнате, либо в своей, но в любом случае рядом с ней, и Вано должен был это заметить. А теперь он переживал, но ничего не говорил, и за это София была ему благодарна. Она не хотела ни с кем обсуждать свое решение и уж тем более оправдывать Арена за несдержанное слово.

– Знаешь, – вздохнул вдруг Вагариус, подняв глаза к небу, несколько минут назад ставшему светло-лиловым. – Император ведь вырос на моих глазах. Я помню его с того возраста, когда он еще не умел разговаривать, только сидел или лежал на руках у своей матери и внимательно смотрел на все, что его окружало. Он был одновременно и похож, и не похож на Альго.

– Да? – осторожно спросила София. – А почему?