Князь - Александр Прозоров (2017)

Зверев поднял деревянное корытце, набрал в него воды, дождался, пока поверхность перестанет колыхаться. Тогда он произнес усыпляющий заговор, приставил «зеркало» вертикально к стене, забрал из короба две свечи, зажег от углей, установил перед «зеркалом», нараспев произнес заклинание богине смерти, владычице царства мертвых, и попросил показать Москву.

– Поверху гляди, пока пожар не заметишь, – посоветовал от стола колдун. – Пива и впрямь пить не станешь?

– Не стану, не стану, – помотал головой Зверев. Прямо у него на глазах уже начинал разгораться гигантский костер, что подобно огненному потопу захлестнул большую часть города…

В усадьбу он вернулся только в сумерках. Холопы уже успели затворить ворота, но хозяйского сына все же пустили, хотя любого другого путника или даже своего товарища наверняка оставили бы ночевать снаружи. Слишком уж часто под покровом темноты старается проникнуть в жилище всякая нечисть – рохли, кикиморы, а то и лихоманка. Да и враг коварный порой пытается в темноте у ворот спрятаться, чтобы потом внезапно внутрь ворваться. Разумеется, накрывать стол даже ради него никто не стал. Не явился к трапезе – сам виноват. Пришлось укладываться на пустой желудок.

Утро Андрей посвятил кистеню и луку, упорно добивая одинокий пень на берегу, после чего был призван Василием Ярославовичем и вместе с прочими домочадцами отправился в церковь. К счастью, монаха, что застиг его с Варей на берегу, тут не было, поэтому молодой боярин исповедался и причастился совершенно спокойно. После службы всей толпой они вернулись в усадьбу, в трапезную, к уже расставленным яствам.

Зверев едва успел утолить голод, когда в комнату ворвался холоп с саблей на боку:

– Батюшка-боярин, там от князя Друцкого вестник прискакал!

– Никак, тяжба разрешилась? – охнула хозяйка, прижав ко рту ладони.

Василий Ярославович, отставив кубок, поднялся, поспешно вышел из-за стола. Следом ринулись холопы. Через полминуты мужчины высыпали на крыльцо.

Холоп Друцкого – молодой, еще безусый, вихрастый паренек в ярко-синей атласной рубахе, с поясом без сабли, но с двумя ножами, в обычных коричневых сапогах до колена шел по двору, ведя коня в поводу. Это был хороший знак. Выиграй князь Юрий право на имение Лисьиных, наверняка не удержался бы власть показать, велел бы посланцу верхом в усадьбу въехать. Дескать, все это – мое! К себе въезжаю, можно уважения и не выказывать.

Возле крыльца посыльный поклонился, скинув с головы картуз, и звонким голосом провозгласил:

– Князь Юрий Друцкий кланяется тебе, боярин Василий Лисьин, здоровия тебе и всей семье твоей желает и приглашает тебя на охоту, что третьего дня на Соколином поле затеял.

– Благодарность моя князю Юрию, – с некоей растерянностью в голосе ответил боярин, кашлянул, махнул рукой: – Эй, Ерема, коня у вестника прими. А ты, мил человек, в дом заходи, к столу садись, подкрепись с дороги. Без кубка вина доброго и пряженцев грибных мы тебя назад не отпустим!

Веселья присутствие нежданного гостя в трапезной не добавило. Разговор не клеился и состоял больше из указаний: из-за страдного времени Василий Ярославович рассылал холопов на разные работы – кого сено косить, кого снопы возить, кого овин протапливать. К счастью, гонец особо не засиживался. Выпил два полных кубка, закусил тушеной убоиной, пирожком с рыбой, после чего заторопился назад с ответом.

– Благодарность мою князю Юрию передай, – проводив до крыльца, еще раз напомнил холопу боярин. – Скажешь, приеду всенепременно. И сына с собой возьму.

Лишь когда всадник бодрою трусцою умчался за ворота, Василий Ярославович покачал головой:

– Просто беда. Как соколы наши, матушка?

– Никак запамятовал? – удивилась боярыня. – Уж лет пять, как околели!

– Помню, помню. Но надеялся, что запамятовал. Вдруг новые птицы появились?

– А почему именно соколы, отец? Может, они зайцев или лис погонять хотят?