Князь - Александр Прозоров (2017)

– За то правитель наш, хан Сафа, просил свои извинения и сожаления принести, – опять склонили головы послы. – Но виновники набега зимнего, гнева ханского опасаясь, разбежались все и полон угнали. Ныне его нигде не сыскать.

– Как же ж так, любезные? Друзей Шиг-Алея, кои тайно, никак не выделяясь, живут, вы разыскиваете и на кол сажаете, а недругов московских, кои с огромным обозом и полоном по землям казанским кочуют, заметить не способны? Можно ли поверить сему? Великий князь Всея Руси Иоанн требует от хана Казанского до первого снега вернуть в руки его все двадцать тысяч полоняников русских, что тати казанские на русских землях схватили. А коли поймать душегубов, бузу учинивших, он не способен, то пусть иных пленников отдает. Тех, что в Казани в неволе томятся. Их, мы считаем, ловить ни к чему. Они завсегда рядом с ханом. Ступайте, и передайте наш наказ хану Сафа-Гирею. Коли большой ссоры с Москвой он не желает, пусть полоняников до зимы возвернет!

Послы попятились, спиной ушли из залы, а думский боярин снова стукнул посохом:

– Зовите просителей датских.

– Не вернут, – шепнул Андрею на ухо Василий Ярославович. – Никогда казанцы полона не отдавали, покуда рати на их земли не входили. А начнешь воевать – окончательно к османам переметнутся. Будет у нас турецкая земля совсем рядом с рубежами.

– А так, что, не переметнутся?

– Ну коли бояться не будут, то и покровителя иного им не понадобится, – неуверенно предположил Лисьин. – А почуют угрозу от нас воле своей – точно саблю султану на верность поцелуют, за него станут воевать.

– Извини, отец, но на кой хрен такая их свобода, при которой они наши земли, что ни год, грабят?

– Да грабят-то не все. Большая часть татар мира и дружбы с Москвой желают, одной семьей хотят в покое и богатстве жить. Ан прихвостни султанские, предатели да колдуны засланные воду мутят, мурз подкупают, на нас Казань натравить норовят. Войну большую начнешь – и друзья, и враги под рогатину лягут. Тогда точно все нас не любить будут. Станет Казанское ханство нам вражеским.

– А сейчас оно, что, дружеское? Прихлопнуть разом, одной малой кровью. Тогда в будущем от большой крови убережемся.

– Легко сказать – «прихлопнуть». Ты хоть раз Казань эту видел? Да Царьгород – и тот поменее будет…

– А ты Царьгород видел, отец?

– Нет. Но сказывали, он такой же, как прочие городки в странах заката. Вестимо, и размерами не больше.

Зверев промолчал. Он немного представлял, чем станет Стамбул в двадцать первом веке, но насчет шестнадцатого – сомневался. Может, сейчас там и вправду селение размером с Варшаву.

Тем временем датских посланников уже успели спровадить, и их место заняли плечистые казаки в свободных рубахах с вышитыми рукавами, в красных шароварах, уходящих в шерстяные гетры. На ногах у них были небольшие кожаные туфли, на головах – странные суконные колпаки, похожие на папахи. Двое мужиков, лет сорока каждый, без предисловий упали на колени, сорвали с себя шапки, опустили головы.

– Милости просим и спасения, великий князь. Оскудели наши нивы, ничего на них не уродилось ныне. Дозволь торг старьем нашим всяким на землях московских вести, дабы дети наши в землю сырую не легли.

– Государь дозволяет, – тут же ответил думский боярин. – А дабы детишки малые с голоду не пухли, дабы не погиб на Дону народ православный, повелел государь срубить в Костроме семнадцать стругов новых, загрузить их хлебом и репой, соленьями и прочим съестным припасом и, как вы туда доберетесь, отправить их вниз по воде, к волоку донскому. До ледостава должно добраться до вас подаяние княжеское. Коли струги зиму переживут, отправьте их обратно. А коли нет, дозволяем на дрова али на иные нужды порубить.