Цена жизни - Григорий Шаргородский (2019)

Конечно, царские телохранители на спецназ из моего мира походили мало — вошли они с легкой ленцой, хоть и с карабинами наперевес. Увидев меня стоящим посреди кухни с руками за головой, сибиряки окончательно успокоились. Леонард с вялой агрессией заурчал и, схватив зубами кусок буженины, забрался под кухонный шкаф.

Один из царских телохранителей подошел ближе и сноровисто обыскал меня. Правда, после ребят в косоворотках искать там было нечего. Понимая, к чему все идет, я счел разумным оставить экспроприированный револьвер в кабинете.

— Можно, — прогудел оставшийся у двери беролак, сверля меня злобным взглядом, но все же направив карабин в пол.

После заявления телохранителя в кухню вошел еще один мужик выдающихся статей. Был он чуть пониже своих подчиненных, но той же ширины плеч. Странно, но дорогой костюм, а также котелок и трость смотрелись на нем довольно органично. Хотя, уверен, парадная форма с массивной цепью царского цепного беролака выглядела бы еще лучше.

На меня влиятельный незнакомец посмотрел не так свирепо, как его бойцы, но доброжелательностью в его взгляде и не пахло. И все же он не стал нарушать принятых в этом мире традиций и представился:

— Подполковник Гудков, заместитель начальника личной охраны его императорского величества. А ты, как я понимаю, головная боль всего монаршего семейства видок Силаев.

— Так точно, ваше высокоблагородие, — встал я по стойке «смирно» и убрал руки с затылка.

Не скажу, что ситуация стала намного хуже предполагаемого, но напрячься все же пришлось. Эту фамилию я пару раз слышал из уст Даши. Гудков был не только заместителем полковника Северянина, начальника охраны императора, но и негласным палачом властителя Империи.

Похоже, Дашин папа́ склонялся скорее к наиболее радикальному решению данной проблемы. Неприятно, конечно, но этот факт все равно ничего не меняет.

Подойдя ближе, подполковник уселся на один из стульев у кухонного стола:

— Ну, голубь мой, и что ты натворил в этот раз?

А глаза такие ласковые-ласковые, но почему-то от взгляда Гудкова становилось не по себе.

— Краткий отчет перед вами, ваше высокоблагородие! — отчеканил я, даже не подумав совершать каких-либо движений.

Беролаки хоть и выглядят эдакими увальнями, но действуют молниеносно, а стреляют быстрее, чем думают.

Гудков недовольно поморщился. Чтение документов явно не самое любимое его занятие. Ну ничего, перетопчется. Я уже давно понял, что с начальством лучше всего общаться через бумажки. Изложенная сухим, канцелярским слогом информация вызывает меньше эмоций, да и усваивается намного легче. Вот уж в чем я стал виртуозом за двадцать лет работы статистиком — так это в составлении отчетов.

Во первы́х строках своего опуса я отметил, как прозорливо напал на след энергетических вампиров и храбро бросился в погоню. Описал бой в доме и короткую беседу с царским сыночком, подробно изложив его слова. Там же я выдвинул предположение, что улучшение здоровья великого князя напрямую связано с убийствами московских бандитов.

Явно в этом месте подполковник нахмурился и повернулся к своим подчиненным:

— Проверь, как там обыск в подвале.

Беролак лениво кивнул и вышел за дверь, а подполковник недовольно пошевелил бровями и уставился на меня, получив в ответ вежливую улыбку и предложение:

— Хотите кофе с бутербродом, ваше высокоблагородие? Сыр особенно хорош.

С минуту беролак сверлил меня колючим взглядом, а затем фыркнул как кот:

— А давай. По твоей милости с ночи ношусь как угорелый, а на дирижабле кормежка не предусмотрена.

Быстро соорудив бутерброд, я принялся готовить кофе с корицей по рецепту Яна Нигульсовича.

В это время подполковник продолжал чтение. Получив кофе, он взялся перечитывать мой отчет еще раз, а затем к моему неудовольствию достал зажигалку и предал бумагу огню.